Народный календарь на 18 августа
Приметы и народные праздники на 18 августа
Мч. Евсигния. Прп. Иова Угцельского. Мч. Понтия Римлянина.
Сщмчч. Анфира и Фавия, Пап Римских. Мчч. Кантидия, Кантидиана и Сивела Египетских. Прав. Нонны.
18 августа - Евстигней-житник
Каков Евстигней, таков и декабрь.
«На пожне вечером, как солнце закатится, так люди ревут (кричат). Если эхо далёко — то ведрие, а если близко — так к дождю» (пинеж.) [Симина, 106].
Во многих местах жатва еще в полном разгаре. Бабы жнут, а мужики озимые сеют.
Одной рукой жни, другой — сей.
Одно дело делай, другое ведай.
День прозевал — урожай потерял.
Дай срок, что умолот скажет.
«Жатва — итоги и апофеоз календарного цикла. Она венчает собой летние и открывает осенние аграрные обряды» [Земцовский, 141].
Во время жатвы соблюдался целый ряд правил, традиционных ритуалов, которые призваны были, во-первых, помочь жницам удачно справиться с тяжелым трудом на хлебной ниве, во-вторых, обеспечить плодородие земли на следующий год, в третьих, предохранить собранный урожай от природных стихий (молнии, ветра, продолжительного дождя, града и пр.) и от нечистой силы, которая, как всегда, не оставалась в стороне и мешала, «смущала» или вовсе наносила ощутимый вред урожаю и здоровью работников на поле.
Так, владимирские крестьяне знали, что ни в коем случае нельзя класть в сноп другого жнеца даже горсти своих колосьев, иначе поясница заболит. На выжатой полосе не полагается завтракать и обедать, а то на будущий год родится редкий хлеб.
На Евстигнея заклинали жнивы на все четыре стороны, призывали мать сыру землю на помощь. Делалось это некоторыми «слишком рачительными» хозяевами для того, «чтобы нечистая сила не поселилась в них (в жнивах. — А. Н.) и не выгоняла из пажитей скота» [Калинский, 169]. Опасались прежде всего полудницу, которая становилась наиболее опасной в «полдень» года, в полевую страду. Полудница могла наслать солнечный удар, застилала глаза пеленой, сквозь которую все виделось в искаженном виде, пугала жниц, неожиданно появляясь в облике громадной «женщины в белом».
У смоленских жниц, как и у белозерских, была своя примета на спорынью. Женщины старались найти на одном стебле самое большое число колосьев. «Если таковых найдется двенадцать, то он называется „житной маткой" или „спорыньей". Нашедшие эти колосья хранят их как зеницу ока в продолжение всего года, приберегая их к посеву, во время которого их рассевают первыми с твердой надеждой на получение от них обильного урожая.
Яровая спорынья!
Иди с нивушки домой,
Со поставушки домой,
К нам во Кощено село,
Во Петровско гумно.
А с гумна спорынья
Во амбар перешла.
Она гнездушко свила,
Малых деток вывела,—
Пшеной выкормила,
Сытой напоила». [Шейн, 1898; 373—374]
Загадки:
• Лежит мужичок в золотом кафтане, подпоясан, да не поясом, сам встать не может — люди поднимают. (Сноп.)
• На четыре брата пятый кверху ногами положен. (Бабка.)
• Четыре брата стоят под пятым, головками в куче, а спинками врозь. (Бабка.)
• Девять братов под десятым на матери стоят (т. е. на земле). (Бабка.)
У нашего Тита
Богатое жито.
Из колоса — горстка,
Из снопика — мера.
Семьсот молодцов
Это поле обжали,
На сотне подвод
Это жито убрали.
У Тита добра —
Золотая гора!
Среди земледельцев некоторых губерний крепко держался обычай, более похожий на строго соблюдаемое правило: жать следовало молча. В особенности это касалось девушек, которым петь песни разрешалось только по дороге в поле и на обратном пути с него.
Но женщинам петь разрешалось. Баба, рожавшая и находящаяся в том возрасте, когда ей еще предстояло рожать, по представлению народа, как нельзя лучше соответствовала матери-земле, уродившей хлеб и готовящейся расстаться с выношенными в чреве своем колосьями (урожай ведь не что иное, как роды земли). Баба по-настоящему сочувствовала земле, сострадала ее мукам, она больше, чем кто-либо другой, имела право «принимать роды» у земли. Кстати, страда и страдание, сострадание — слова однокоренные, и это тоже далеко не случайно, тем более в контексте жатвенной поры. Жнивные песни — уникальное явление традиционной культуры. Понятно, что они теснейшим образом связаны с определенным трудовым процессом — жатвой, они по-своему облегчали труд женщины-жницы. Жнивные песни отличаются своеобразной ритмо-интонационной мобильностью, соответствовавшей темпу работы; они точно соотнесены с ритмом дыхания при наклонном положении тела жницы, с ее вдохом — выдохом, с паузой между тем, как она нагибается и разгибается, с ритмом взмахов руки, которой женщина берет очередную порцию колосьев, чтобы срезать их. Кроме того, пение было для крестьянки и «эстетическим переживанием: жнеи прислушивались к песням соседок, особо реагировали на красоту текстов, мелодий, самого исполнения, даже на то, как звонко разносится песенное эхо по полю» [Земцовский, 144].
Пора жнейкам домой идти,
Пора жнейкам домой идти,
Потеряла заря ключи.
«А кто мои ключи найдет,
За того замуж пойду».
Отозвался старый старик:
«Я твои ключи нашел».—
«Пропадайте, мои золоты ключи,
А за старого замуж не идти». (Псковская губ.)
Посылала меня мать, посылала меня мать,
Посылала меня мать яровое поле жать.
Я жать-то не жала, я жать-то не жала,
Я жать-то не жала — на снопах пролежала.
Тут Никита идет, тут Никита идет,
Тут Никита идет, он орешки несет.
Я не знаю, что мне делать, я не знаю, что мне делать,
Я не знаю, что мне делать: ум за разум зашел.
То ль орешки щелкать, то ль орешки щелкать,
То ль орешки щелкать, то ль Никиту целовать?
Я орешки щелкала, я орешки щелкала,
Я орешки щелкала и Никиту целовала! (Пермская губ.)
Жали мы, жали,
Жали-пожинали, —
Жнеи молодые,
Серпы золотые,
Нива долговая,
Постать широкая.
По месяцу жали,
Серпы поломали,
В краю не бывали.
В краю не бывали,
Людей не видали.
Рекомендуем посмотреть:
Народный календарь на 5 августа
Народный календарь на 3 августа
Народный календарь на 1 августа
Нет комментариев. Ваш будет первым!