Народный календарь на 21 июля
Приметы и народные праздники на 21 июля
Вмч. Прокопия. Прав. Прокопия Устюжского, Христа ради юродивого. Прав. Прокопия Устьянского. Казанской иконы Божией Матери. Чтимые списки с Казанской иконы Божией Матери: в Москве, Казани и Петербурге; Ярославская, Вязниковская, Нижнеломовская, Тобольская, Каплуновская, Чимеевская, Тамбовская, Пензенская, Высочиновская, Вышенская.
21 июля - Летняя Казанская. Прокопий-жнец, жатвенннк. Летние Прокопы
Икона Казанской Божией Матери связана с величайшими историческими событиями России, с именами людей, глубоко почитаемых народом. Икона эта была чудесно обретена в 1579 году в Казани, незадолго до этого взятой войсками Ивана Грозного. После пожара, уничтожившего почти всю христианскую часть города, Божия Матерь трижды являлась во сне 9-летней девочке Матроне и велела обрести на пепелище Ее икону. Когда мать с дочерью стали копать на том месте, где до пожара была печь, на глубине двух локтей (около 1 м) они обнаружили икону. Одним из первых очевидцев этого чуда был скромный священник Никольской церкви Ермоген, впоследствии Патриарх всея Руси. К месту обретения иконы сразу же стеклось множество народу, город огласился праздничным звоном. Этот день с тех пор стал ежегодно праздноваться сначала в Казани, а потом и по всей Руси. На месте обретения иконы в том же, 1579 году, Иван Грозный основал Богородицкий монастырь, где хранилась явленная Казанская икона.
Небольшая икона, обретенная девочкой, стала вскоре всенародной святыней, знаменем Небесного покрова Пресвятой Богородицы над нашим Отечеством. Свою чудесную помощь она явила в Смутное время, когда Россия подверглась вторжению польских интервентов. Польские войска взяли Москву, заточили в темницу Патриарха Московского и всея Руси Ермогена. В заточении Патриарх молился Богоматери, и вскоре возникло нижегородское ополчение Минина и Пожарского. Русские войска освободили Москву и вошли на Красную площадь с Казанской иконой Божией Матери (чудотворным списком ее). Князь Пожарский в честь Пресвятой Богородицы воздвиг на Красной площади в 1630-е годы храм Казанской иконы, где она хранилась почти 300 лет. В 1920-е годы храм был варварски уничтожен.
Образ Казанской Божией Матери особо почитался Петром Великим. Известно, что чудотворный список с иконы (так называемый Каплуновский) стоял на поле боя во время Полтавского сражения. Есть предание, что святитель Митрофан Воронежский именно Казанской иконой благословил Петра I еще до основания Петербурга: «Возьми икону Казанской Божией Матери — и она поможет победить тебе злого врага. Потом перенесешь эту икону в новую столицу... Казанская икона станет покровом города и всего народа твоего». В 1710 году царь повелел перевезти чудотворный список с иконы Казанской Божией Матери из Москвы в Петербург. Некоторое время икона пребывала в Александро-Невской лавре, а потом (при Анне Иоанновне) была перенесена в выстроенный на Невском проспекте специальный храм. С этой петербургской святыней связано восшествие на престол Екатерины II. Павел I, став императором в 1796 году, решает воздвигнуть более достойный храм для Казанской иконы и объявляет конкурс проектов, в котором побеждает А. Н. Воронихин, спроектировавший храм по образцу собора Святого Петра в Риме. Собор строился 10 лет и завершен был уже при Александре I. В 1812 году перед чудотворной иконой молился за спасение России М. И. Кутузов и здесь же, в Казанском соборе, 25 декабря 1812 года был отслужен первый благодарственный молебен за избавление России от нашествия Наполеона. В страшные дни блокады Ленинграда жители осажденного города вспоминали пророческие слова епископа Митрофана и верили, что враг не войдет в город, пока на него распространяется покровительство Божией Матери.
Православная Церковь отмечает в этот день и память трех одноименных святых — праведных Прокопиев. Один — великомученик Прокопий — общехристианский святой, два других — местночтимые святые: Прокопий, Христа ради юродивый, Устюжский чудотворец (канонизирован в конце XV в.), другой — Прокопий Устьянский (канонизирован в XVII в.). Оба отечественные святые связаны с Русским Севером, где культ их был очень распространен. «Есть основания полагать, — считает Т. А. Бернштам, — что в сознании местных жителей все три Прокопия, праздновавшиеся в один день, сливались в единый „праведный" образ» [Бернштам, 1995; 253]. Не удивительно, что Прокопий здесь несколько ослабил внимание к Казанской иконе Божией Матери.
О праведном Прокопии Устюжском Г. П. Федотов писал, что он был первым настоящим юродивым на Руси. «К сожалению,— отмечал ученый,— его житие составлено (XVI в.) много поколений после его кончины, которую оно само относит к 1302 году, помещая отдельные события его то в XII, то в XV столетие. Житие это приводит Прокопия в Устюг из Новгорода и, что самое поразительное, делает его немцем. Был он смолоду богатым купцом, „от западных стран, от латинска языка, от немецкой земли". В Новгороде он познал истинную веру в „церковном украшении", иконах, звоне и пении. Крестившись у святого Варлаама Хутынского (анахронизм) (Федоров называет это анахронизмом, т. е. ошибочным отнесением события к другому времени, перенесению его в настоящее или близкое нам время.— А.Н.) и раздав свое имение, он „приемлет юродственное Христа ради житие и в буйство переложися", по Апостолу». Из Новгорода Прокопий по непроходимым лесам и болотам добирается до Устюга, города, который поразил его «церковным украшением». Здесь он ведет такую жизнь, с которой не могли сравниться самые суровые монашеские подвиги: не имеет кровли над головой, спит на земле или на паперти соборной церкви. Молится тайно, по ночам, прося «благополучие граду и людям». Однажды, войдя в церковь, он предсказал Божий гнев на град Устюг. Никто не прислушался к призывам юродивого о покаянии, он один плакал целые дни на паперти. «Только когда страшная туча нашла на город, и земля затряслась», все побежали в церковь. «Молитвы перед иконой Богородицы отвратили Божий гнев, и каменный град разразился в двадцати верстах от Устюга, где столетия спустя можно было еще видеть поваленный лес» [Федотов, 259, 260].
Церковь во имя святого Прокопия поставлена была в сольвыче- годском Борисоглебском монастыре. Известны легенды о многочисленных чудесах (главным образом, исцелениях, возвращении зрения, изгнания бесов из одержимых), творимых иконой с изображением Прокопия Устюжского,— главной святыней храма.
Двинско-Важский водораздел, как удалось выяснить Т. А. Бернштам, был главным местом почитания святого Прокопия Устьянского. В селе Бестужево, где сходились все дороги этого региона, находился культовый символ — источник Прокопия праведного (в верховьях реки Кодимы — притока Северной Двины).
Прокопьев день на Русском Севере был праздником обетным (пивным), охватывавшим «весь диапазон человеческого бытия и благополучие домашнего скота» (Бернштам, 1995; 228].
В большинстве русских губерний день Летней Казанской почитался значительным праздником. Наиболее торжественно и широко его отмечали в тех деревнях, где Казанская была престольным праздником. Сюда съезжались гости, молодежь устраивала гулянья, причем празднование могло длиться несколько дней.
О наказании за непочтение к празднику свидетельствует рассказ, записанный в Можайском уезде Московской губернии. В селе Никольском немец-управляю- щий (один из самых свирепых, по воспоминаниям крестьян) «согнал крестьян косить на Казанскую. Крестьяне говорят: „Василий Романович, сегодня Казанская, праздник!" — „Какой праздник! Праздник — в Казани", — отвечает тот.
В два часа дня разразилась страшная гроза, ударила прямо в княжеский скотный двор, штук двести скота на месте уложило. „Ну, — говорят крестьяне, — вот тебе и праздник в Казани!" С тех пор в Казанскую никогда уже больше не работали» [Елеонская, 229].
Наступает самая жаркая пора лета в прямом (погодном) и переносном (работа в поле) смысле. «У нас считают, — писал А. С. Ермолов, — что с этого времени вместе с уборкою начинаются самые сильные летние жары» [Ермолов, 1; 373]. В связи с жаркими днями шутили: Сказывают, что в старые годы и на Казанскую мужик на печи замерз.
День считается открытием жатвенной страды.
Жатва поспела, и серп изострен.
Зерно в колосу — торопись жать полосу.
Жнут порою — жуют зимою.
Жатва — время дорогое, никому тут нет покою.
Пот ключом бьет, а жнец свое берет.
Прокопий — жнец, жатвенник, жатву начинает.
Там, где велико было почитание святого Прокопия, перед началом зажина ржи служили молебен святому, резали баранов, устраивали мирские угощения. В вятской деревне Варжа Лузского района совсем недавно старожилы вспоминали, что на день Прокопия «с сырами ездили в церковь. Тама их окропят и надо отрезать попадье, дьяконице, псаломщику. Остальное на могилу положат» [Вят. ф-р НК, 115].
В центральной России с Казанской начинали по-настоящему готовиться к уборке хлеба (в Тамбовской, Воронежской губ.), в некоторые годы уже и приступали к жатве ржи.
Смоленские бабы, отправляясь в поле на зажин, брали с собой вареные яйца, хлеб, соль и сало. Нажав несколько снопов, отделяли первый и садились есть принесенные кушанья. Чтобы жатва была обильной, перед тем как сжать первый сноп, говорили: «Стань, мой сноп, на тысячу коп!»
В ряде местностей, срезав первые колосья, жница скручивала их и затыкала за пояс, чтобы, как говорили, спина не болела, не было ломоты в пояснице — ведь жали внаклонку да еще при жаре, а это очень тяжелая работа. Вологодские жницы, приступая к жатве и опоясавшись первыми срезанными колосьями, произносили своего рода заклинание: «Как былинка гнется и не ломится, так бы у рабы Божией (имярек) спинка гнулася и не ломалася и не уставала. Во веки веков, аминь!» [Духовная к-ра СБ, 118].
Первому снопу придавалось большое значение. Его торжественно вносили в дом, ставили под образа, его первым помещали в овин и с него же начинали молотьбу.
На Казанскую черника поспевает.
Черница-ягода поспела — поспела и рожь.
Черника — не только лакомство. Издавна в народе ягоды и листья ее употреблялись в качестве эффективного лекарственного средства, особенно при расстройствах желудка и кишечника, при сахарной болезни, ревматизме и подагре.
Многовековый опыт подсказывал, что очень полезно есть чернику в больших количествах в жаркое летнее время.
Около Прокопьева дня в Тюменском крае начинали сено собирать в валы, потом копнить. А из копен складывать зароды. В северных губерниях день Казанской Божией Матери считался началом покоса.
Вятский земледелец рассматривал Прокопьев день как срединную дату между Петровым днем и Ильиным: от первого его отделяло 12 дней, от второго — 9 дней. Ориентируясь на эти даты, устанавливали сроки разных сельскохозяйственных работ:
С Петрова до Прокопьева дня сенокос, с Прокопьева до Ильина дня сев озимых.
По погоде Прокопьева дня судили о дне Ильи пророка: На Прокопия дождь и на Илью дождь. Соотнося Прокопьев день с Ильиным, переносили на него опасность грозы, могущей спалить собранное сухое сено: Прокопьев день — сердитый праздник: нельзя грести сено [Вят. ф-р НК, 115]. Не мог обойтись крестьянин и без шутки, без обыгрывания имени святого: если зачастили в эту пору дожди, говорили: Прокоп на печи промок.
На Среднем Урале тоже высевали озимую рожь между Прокопьевым днем и Ильиным.
Интересно, что связь Прокопия с Ильей обнаруживается в верованиях и правилах поведения, касающихся нечистой силы. Сибиряки, например, считали, что в Прокопьев день, как и в Ильин, люди не должны купаться, поскольку именно в это время водяной любит плескаться и играть в своей стихии и не терпит, когда ему мешают. Также нельзя в этот день стирать белье (особенно полоскать его в реке, пруду): водяной утащит провинившихся.
Первым сжатым снопом, который вносили в дом, выгоняли мух, тараканов и пр.
Первый сноп в дом, а клопы, тараканы — вон!
Мухи, гады, вон! Идёт хозяин в дом!
Рекомендуем посмотреть:
Нет комментариев. Ваш будет первым!