Конкурсы

Рассказы для школьников. Новый год

Рассказы для школьников. Новый год

— У его превосходительства?.. И-и, касатик медовой, ведь они баре, — сказала она шёпотом. — У них ночь заместо дня.

Мы давно уже спим, а они до вторых петухов будут сидеть.

— Что ж это они делают, мамонька?!

— А вот что, касатик. Сёдни вечером у них ёлка. Большущу, большущу таку ёлку поставят и всю её разуберут всякими гостинцами, конфектами, да всю как есть свеченьками уставят. Страсть хорошо! А на верху, на самом верху звезда Христова горит... Таки прелести — что и рассказать нельзя. Вот они, значит, около этой ёлки все соберутся и пируют.

И Гришутка ещё больше задумался. — Большая ёлка, с Христовой звездой наверху, приняла в его детском всё увеличивающем представлении сказочные, чудовищные размеры.

К вечеру матка стала совсем весела. Всех, и Васю, и Груню, и Гришутку, заставляла плясать и сама прищёлкивала и припевала:

Уж я млада, млада сады садила,

Ах! Я милого дружочка поджидала...

Наконец, она совсем стала сонная. Ходила покачиваясь. Всё прибирала. Разбила две чашки, расплакалась, свалилась и захрапела.

— Ну, — сказал Ваня сестре. — Теперь матку до завтра не разбудишь. Пойдём за ворота поглазеем. И они, накинув тулупчик и пальтишко, вышли за ворота.

Гришутка остался один.

В комнате совсем стемнело. Он присел около печки в угол, прислонился к ней и думал упорно всё об одном и том же. Тёмная комната перед ним вся освещалась, горела огнями. Чудовищная ёлка вся убиралась невиданными дивами, и все ярче горела на ней звезда Христова. Наконец воображение устало. Гришутка зевнул, съёжился, прислонился ловчее к печке и крепко заснул...

Долго, долго прогуляли Груша с Васей: бегали на большую улицу, смотрели в окна магазинов, наконец вернулись, и целые клубы пара ворвались с ними в комнату. Он обхватил, разбудил Гришутку.

Весело перешёптываясь и смеясь, дети разделись и спать улеглись, — а об Гришутке забыли.

Он тихонько привстал, потянулся. Подождал, пока брат и сестра заснули. Тихо, на цыпочках подошел он к своей шубке. Кое-как надел её. Надел шапку, варежки, натянул валенки — и тихонько вышел, притворив дверь как мог плотнее.

Чёрная ночь обхватила его морозным воздухом. В переулке тускло мерцали фонари.

Ill

Он помнил только, что «его превосходительство» живёт на улице, которая называется Большой Проточной, и что в эту улицу надо свернуть с Заречного проспекта.

Вышел он из переулочка на улицу и у первого попавшего «дядюшки» спросил — как ему пройти в Большую Проточную.

— Эх ты, малыш! — сказал дядюшка. — Как же ты эку даль пойдёшь? Ступай до угла, а там поверни налево... и всё прямо, прямо иди, всё так-таки прямо всё иди, иди по проспекту-то, а там спроси — укажут, чай, добры люди... Ах ты, малыш, малыш! Смотри через улицу не переходи! Задавят... Да тебя кто послал-то?!.

— Никто, дядюшка, я сам, к его пливосходительству иду...

— Сам! — удивился дядюшка и долго смотрел вслед Гришутке, — а он, подобрав шубку, бежал, бежал, как было указано. Пот давно уж капал с его раскрасневшегося личика. Он шатался. Ноги ему отказывались служить...

Наконец еле дыша, чуть не плача, подошел он к другому «дядюшке».

— Дяденька! Укажи мне, где Большая Проточная.

Дяденька поглядел на Гришутку, подумал. Нагнулся к нему.

— Считать умеешь?

— Нетути!..

— Нету-ти. Ну, вот что. Смотри, — и он растопырил пальцы. — Вот одна улица, другая, третья. И поверни ты в эту третью. Это и будет Большая Проточная... Понял?

— Понял! — прошептал Гришутка. — И с новыми силами, с новой бодростью в сердце побежал дальше.

Против первой улицы он загнул один пальчик, против второй — загнул другой, в третью повернул. Шёл, шёл и вот... Да! Действительно, это был он, дом «его превосходительства». Но отчего же перед ним стоят всё кареты, кареты?

Гришутка вздохнул полной грудью и поднялся на крыльцо.

С трудом он чуть-чуть отворил и протиснулся в большие дубовые двери с зеркальными стеклами. Отворил он и вторые двери и очутился в сенях.

Газовые лампы ярко горели. В сенях никого не было. Зато в швейцарской направо слышались громкие голоса и смех.

Гришутка подумал, идти ли ему к швейцару, или не идти. Он боялся его большой палки с золотым шаром и больших чёрных бакенбард. На вешалке висело много шуб. Он скинул тулупчик, свернул его комочком и положил на пол в уголок. Затем вынул из-за пазухи гостинцы — пакетик с леденцами и пряниками — и бодро отправился вверх по мраморной лестнице.

Статуи точно смотрели на него с их пьедесталов; но он, не глядя на них, бойко всходил наверх. Маленькое его сердце колотилось в груди, голова шла кругом.

Наконец он поднялся на высокую лестницу. Там, наверху, всё зеркала, зеркала — и он увидал в них себя, увидал свое раскрасневшееся личико — с большими чёрными глазами.

Потом он вошёл в первую залу — всю красную, раззолочённую. Пол такой скользкий и блестит как «зеркало». А там, впереди, был шум, говор, детские голоса, детский смех.

Гришутка пошёл туда. Он прошёл всю длинную залу и подошёл к двери. Перед ним была большая, большая белая зала, — и посреди её большущая ёлка.

Вся она сверху донизу горела и сверкала огоньками! А на самом верху сияла большая, большая звезда Христова.

Кругом ёлки были дети, много детей в ярких нарядных платьицах. А кругом них стояли господа, барыни... Шум, говор, смех!..

У Гришутки потемнело в глазах. Вся зала покрылась словно туманом и закачалась. Но это было ненадолго. Он вытянул вперёд ручонку с гостинцами, плотно прижал другую к груди, к колыхавшемуся сердцу и бодро пошёл вперёд.

Он подошёл прямо к высокому седому господину.

Этот господин и был сам «его превосходительство».

— Ваше пливосходительство! — сказал внятно Гришутка, — вот я пришёл с Новым годом вас поздравить. Вот-с и гостинцы!

— Это мне? — спросил его превосходительство.

— Вам, ваше пливосходительство... А мне можно будет поиграть здесь?

Его превосходительство удивлёнными глазами, не переставая улыбаться, посмотрел на Гришутку, на его доброе, красивое личико с умными большими глазами.

Он смотрел, а сам развёртывал серый пакетик с леденцами и пряниками.

— Да кто же ты? — спросил он с недоумением, оглядываясь кругом.

— Я Гришутка... Мама, знаете, спать легла, и все спать легли. Я всё сидел да думал, сидел да думал, как бы мне посмотреть на большую ёлку. Взял да и пошёл один. Спросил сперва одного дяденьку, потом другого дяденьку, — а он растопырил этак руку — вот, говорит, одна улица, а вот другая улица, и там будет третья. Ты в третью-то и ступай...

Большие и малые обступили Гришутку. Нимало не смущаясь, он осматривал всех и продолжал рассказывать.

— Да кто же твоя мама? — спросил его хозяин дома.

— А Петровна... чай, знаете?

— Quel charmant enfant! (Какое прелестное дитя), — сказала одна молодая дама. — Dieu! Quels yeux! (Какие чудные глаза!)

— Где же живет Петровна? — спросил его превосходительство, обёртываясь к дверям залы. У этих дверей стояли несколько слуг и один скоро, скоро подошёл к его превосходительству.

— Узнайте, где живет Петровна? — сказал его превосходительство.

И слуга быстро побежал, узнал и доложил, что Петровна живет на Песках, в Глухом переулке.

— Боже мой! и этакую даль ты шёл один! — вскричали дамы.

— Тссс! — произнес генерал, покачав головой.

— Ну, — сказал он, — Гришутка, теперь пойдём — я тебя, брат, представлю хозяйке дома, — и он повёл Гришутку за руку в гостиную, в которой было не так светло и где сидели старые, почтенные дамы.

Страницы: 1 2 3

Надежда Владимировна Зюзина # 12 января 2014 в 22:50 0
Спасибо большое! Копировала текст рассказа для внеклассного чтения в 3 классе.
Трусов Александр Анатольевич # 29 ноября 2014 в 18:38 0
Спасибо за полезный материал
Нана Романовна Немсадзе # 7 ноября 2015 в 11:14 0
Спасибо за полезный материал, буду пополнять свою методическую копилку такими интересными рассказами.
Оксана Викторовна Коношенко # 14 января 2018 в 21:13 0
Спасибо. Такой интересный рассказ. Возьму его, пожалуй, для внеклассного занятия.