Рассказы о Рождестве

Рассказы о Рождестве для детей младшего и среднего школьного возраста.

Детям о Рождестве

Как рассказать детям о празднике Рождество. С помощью интересных рождественских историй можно рассказать школьникам о празднике Рождество.

Клавдия Лукашевич. Рождественский праздник

Далёкий Рождественский Сочельник. Морозный день. Из окон видно, как белый пушистый снег покрыл улицы, крыши домов и деревья. Ранние сумерки. Небо синеет.

Мы с Лидой стоим у окна и смотрим на небо.

— Няня, скоро придёт звезда? — спрашиваю я.

— Скоро, скоро,— торопливо отвечает старушка. Она накрывает на стол.

— Няня, смотри, вон уже звезда пришла на небо,— радостно говорит Лида.

— Это не та.

— Почему не та? Посмотри хорошенько.

— Та будет побольше... Эта очень маленькая,— говорит няня, едва взглянув в окно.

— Ты сказала, до первой звезды,— плаксиво замечает сестра.

— Ведь мы проголодались. Очень есть хочется,— говорю я.

— Подождите, детушки... Теперь уже скоро... Потерпите.

— Дай ты им чего-нибудь перекусить... Совсем заморила девочек.— Мама услышала наш разговор, вышла из своей комнаты и крепко целует нас.

— Вот ещё, что выдумала!.. Разве можно есть до звезды? Целый день постились. И вдруг не дотерпеть. Грешно ведь,— серьёзно возражает няня.

Нам тоже кажется, что это грешно, ведь у нас будет кутья. Надо её дождаться. Взрослые целый день постились и не едят до звезды. Мы тоже решили поститься, как и большие. Но сильно проголодались и нетерпеливо повторяем: «Ах, скорее бы, скорее пришла звезда!»

Няня и мама накрыли стол чистой скатертью и под скатерть положили сено. Нам это очень нравится. Мы знаем, что это делается в воспоминание величайшего события: Господь наш родился в пещере и был положен в ясли на сено.

Мы не обедали, как обычно, в три часа, а будем ужинать «со звездою», то есть когда стемнеет и на небе загорятся первые звёдочки. У нас будет кутья из риса, кутья из орехов, пшеница с мёдом и разные постные кушанья из рыбы. Кроме того, на столе поставят в банках пучки колосьев пшеницы и овса.

Всё это казалось нам, детям, важным и знаменательным. В нашей квартире так было чисто прибрано, всюду горели лампады; настроение было благоговейное, и целый день поста, и эта кутья раз в году — всё говорило о наступлении великого праздника... Няня, конечно, не раз напоминала нам, что «волхвы принесли Божественному Младенцу ладан, смирну и золото».

Папа наш был малоросс, и многие обряды совершались в угоду ему. Где-то далеко, в маленьком хуторе Полтавской губернии жила его мать с сестрой и братом. И там они справляли свою украинскую вечерю и кутью. Папа нам это рассказывал и очень любил этот обычай. Но в сером домике бабушки и дедушки тоже в Рождественский Сочельник всегда справлялась кутья...

Как у них, так и у нас непременно бывал в этот вечер приглашён какой-нибудь одинокий гость или гостья: дедушкин сослуживец или папин товарищ, которому негде было встретить праздник. Справив кутью, мы отправлялись ко всенощной.

Но мы с сестрой в волнении: ждём чего-то необычайного, радостного. Да и как не волноваться: ведь наступило Рождество! Может быть, будет ёлка... Какое детское сердце не забьётся радостью при этом воспоминании! Великий праздник Рождества, окружённый духовной поэзией, особенно понятен и близок ребёнку...

Родился Божественный Младенец, и Ему хвала, слава и почести мира. Всё ликовало и радовалось. И в память Святого Младенца в эти дни светлых воспоминаний все дети должны веселиться и радоваться. Это их день, праздник невинного, чистого детства...

А тут ещё является она — зелёная стройная ёлочка, о которой сохранилось столько легенд и воспоминаний... Привет тебе, милая, любимая ёлочка!.. Ты несёшь нам среди зимы смолистый запах лесов и, залитая огоньками, радуешь детские взоры, как, по древней легенде, обрадовала Божественные очи Святого Младенца.

У нас в семье был обычай к большим праздникам делать друг другу подарки, сюрпризы, неожиданно порадовать, повеселить... Все потихоньку готовили свои рукоделия, мы учили стихи; под Новый год и на Пасху под салфетки каждому клали приготовленные подарки... Нас, детей, это очень занимало и радовало. Подарки бывали простые, дешёвые, но вызывали большой восторг.

Ёлку показывали неожиданно, сюрпризом, и родители, няня и тётушки готовили её, когда мы ложились спать.

За два или за три дня до Рождества мама печально говорила:

— Бедные девочки, нынче им ёлки не будет... Денег у нас с папой нет. Да и ёлки дороги. В будущем году мы вам сделаем большую, хорошую ёлку. А нынче уж проживём без ёлки...

Против таких слов ничего нельзя было возразить... Но в огорчённой детской душе всё-таки таились и обида, и смутная надежда. Веришь и не веришь словам мамы и близких.

В первый день Рождества сколько счастливых детских голов поднимается ото сна с радостной грёзой, в которой мерещится хвойное деревце, сколько наивных ожиданий наполняет детское воображение... И как весело, заманчиво мечтать о золотой рождественской звезде, о какой-нибудь кукле, барабане, ярких огоньках на ветвях любимого деревца. У всех детей столько мечтаний, желаний, столько надежд связано с праздником Рождества!

— Лида, Лида, понюхай, ведь ёлкой пахнет,— говорю я, просыпаясь в рождественское утро в самом весёлом расположении духа. Румяное, полное лицо сестры отрывается от подушки. Она уморительно морщит свой маленький нос.

— Да, пахнет... Правда... Как будто бы пахнет.

— А как же говорили, что ёлки не будет в этом году?

— Может, и будет. В прошлом году тоже сказали: не будет. А потом всё было,— вспоминает сестра. Няня уже тут как тут.

— Нянечка, отчего ёлкой пахнет?— серьёзно спрашиваю я.

— Откуда ей пахнуть... Когда её и в помине-то нет... Вставайте, барышни-сударышни. Сейчас «христославы» придут...

— Это дедушкины мальчишки?

— Наверно, со звездою. Дедушка им красивую склеил.

— Конечно, наш забавник старался для своих ребят... Была я у них, весь пол в кабинете замусорен, точно золотом залит... А звезда горит, переливается... Вот увидите, что это за звезда.

В то далёкое время был обычай «христославам» ходить по квартирам «со звездой» и петь рождественские песнопения. Обыкновенно в каждом доме собиралась местная беднота: мальчики-подростки выучивали рождественские песнопения, делали звезду и шли по квартирам славить Христа. Не успеешь одеться, умыться, как, бывало, няня скажет: «Пришли со звездою».

Слышим топот детских ног, и партия человек шесть — десять войдёт в комнату. Мальчики встанут перед образами и запоют «Рождество Твое» и «Дева днесь». Затем громко поздравят с праздником. Иногда это пение выходило очень стройно и красиво. Было что-то трогательное и праздничное в появлении «христославов». Мы с сестрой очень это любили, радовались и с нетерпением ожидали их прихода.

«Христославы» приходили в первый день несколько раз. У нас никому не отказывали: всех оделяли копейками и пряниками. Но мы особенно ждали «дедушкиных мальчишек». Мы бы узнали их из тысячи, они появлялись с такой прекрасной, замысловатой звездой, какой ни у кого не было. Ведь её делал сам наш художник — дедушка. Даже нянечка, и та как-то особенно ласково и приветливо говорила:

— Ну вот, наконец-то и дедушкины ребята идут.

Мы замираем от волнения. Ребята застенчиво входят в комнату, а впереди них двигается прекрасная золотая звезда... Она на высоком древке, кругом золотое сияние — дрожит и переливается. А в середине — изображение Рождества Христова.

— Видишь, Лида, там Христос родился,— указываю я сестре на звезду.

— Вижу... Это дедушка нарисовал... Знаю...

Нам казалось, что дедушкины мальчики пели как- то особенно громко и стройно. Знакомые приветливые лица «босоногой команды» улыбались нам с сестрой. А мы конфузились и прятались за няню, за маму. «Дедушкиных мальчишек» оделяли, конечно, щедрее других. Их даже поили горячим сбитнем*... Как они бывали рады и долго вспоминали об этом!

В первый день Рождества несколько омрачалось наше радостное настроение... Мы не знали, будет у нас ёлка или нет...

— Мама говорит, что не будет...

— А почему она смеётся? — взволнованно говорю я сестре.— Отвернулась и засмеялась...

— Она всегда смеётся...

— А почему дверь в их комнату закрыта? И ёлкой пахнет!..

— Мама сказала, что там был угар... И комнату проветривают... Холодно там.

Рассказ про угар похож на правду, и начинаешь ему верить. Всё-таки волнение не покидает нас. И мы таинственно советуемся:

— Можно подглядеть в щёлочку.

— Нет, нянечка говорила, что нехорошо подглядывать.

Но искушение бывало так велико, что мы украдкой подглядывали в щёлочку... И видели что-то прекрасное, сверкающее, зелёное, похожее на ёлку. Бывало, в своём уголке мы уже переиграем в «христославов», устроим из какого-нибудь цветка куклам ёлку. Но когда придут бабушка и дедушка с тётями и принесут в руках пакеты, то надежда снова наполнит наши сердца.

Вскоре тётя Манюша займёт нас рассказом. Заслушаешься и забудешь на время о ёлке. Вдруг мама запоёт что-нибудь весёлое. И нас торжественно введут в закрытую комнату. Дверь распахнулась — и там сияет огнями ёлка.

Не знаю, хорош ли был старинный приём внезапно радовать детей ёлкой. Восторг бывал так силен, что дух захватывало от радости. Стоишь долго, рот разиня, и слова не можешь сказать. Глаза сверкают, щёки разгорятся, и не знаешь, на что смотреть. А мама с папой схватят за руки и начнут кружиться вокруг ёлки с песнями.

Ёлка наша бывала скромная, маленькая, но убранная красиво, с любовью. Под ёлкой лежат подарки. Каждый чем-нибудь порадует другого. Тётеньки вышили нам передники. Бабушка сшила по мячику из тряпок. Папа с дедушкой сделали скамейки; мама нарисовала картинки. Няня одела наших кукол. Мы тоже всем сделали подарки: кому стихи, кому закладку, кому связали какие-то нарукавнички. Всё было сделано по силам и с помощью няни.

Взрослые, особенно мама и тётеньки, с нами пели и плясали кругом ёлки. Было весело. Но, к сожалению, в раннем детстве на наших ёлках и праздниках никогда не бывало детей; у нас совсем не было маленьких друзей...

Помню, как-то раз няня привела детей прачки и посадила под ёлку. Сначала мы думали, что это огромные куклы. Но когда рассмотрели, то не было предела восторгу и радости. Мы не знали, как и чем занять, повеселить и одарить наших друзей...

Ребёнок все же рвётся к обществу своих сверстников, к детским интересам и играм с товарищами. И, кажется, та наша ёлка, когда у нас были в гостях дети прачки, была самая весёлая и памятная.

Совсем другие ёлки бывали у дедушки. На них бывало слишком много детей. «Папенька для своих мальчишек старается, а вовсе не о внучках думает»,— недовольным голосом говорила тётя Саша.

Но и внучки бывали в неописанном восторге от дедушкиной ёлки. В маленькой квартирке серого домика скрыть само деревце бывало невозможно. И мы его видели заранее — прекрасное и разукрашенное затейливыми цепочками, фонариками, звёздами и бонбоньерками*. Всё это дедушка клеил сам, и ему помогали папа и мама...

Но, кроме ёлки, на празднике нас и ребят «босоногой команды», которых в кабинете дедушки набиралось человек двенадцать—пятнадцать, всегда ожидал какой- нибудь сюрприз, который нас радовал и увлекал не менее ёлки.

Наш затейник дедушка делал удивительные вещи: ведь он был мастер на все руки.

— Что-то покажет нам дедушка? Что он ещё придумал?! — волновались мы с Лидой.

Нас и других гостей отправляли в кухню, а в кабинете слышался шёпот нетерпеливых голосов. Дедушка шёл в залу и там сначала звонил в какие-то звонки, затем в свистульку, кричал, изображая петуха. После садился за своё фортепиано и сам играл старинный трескучий марш. Он только его и знал.

Под этот марш мы выходили из кухни, а мальчишки — из кабинета. Их обычно выводила мама или наш отец. Мы все под дедушкин марш обходили ёлку и садились на приготовленные скамейки.

Сразу же начиналось представление. Каждый год оно бывало разым: однажды дедушка устроил кукольный театр, и все его бумажные актёры говорили на разные голоса, кланялись, пели, танцевали, как настоящие. В другой раз он показывал фокусы. При этом у него на голове была надета остроконечная шапка и чёрная мантия с золотыми звёздами. Наивные зрители были поражены, как это у дедушки изо рта выходит целый десяток яблок, из носа падают монеты, исчезает в руках платок. Мы все считали его великим искусником.

Но лучше всего дедушка устраивал туманные картины. При помощи нашего отца он сам сделал великолепный волшебный фонарь и нарисовал на стёклах массу картин: это были вертящиеся звёздочки, вырастающий у старика нос необыкновенных размеров...

При этом все показываемые картины старик пересыпал рассказами и прибаутками, шутками; показывая на экране какую-то тощенькую девицу, он говорил:

— Вот вам девица Софья, три года на печи сохла, встала, поклонилась, да и переломилась. Хотел её спаять, не будет стоять; хотел сколотить — не будет ходить... Я взял её, иголкой сшил и легонько пустил.

Все, конечно, покатывались от смеха, особенно мальчики.

После представления шло веселье вокруг зажжённой ёлки. Дедушка играл свой марш, ребята ходили и даже плясали. Помню, что всех ребят, как и у нас, поили горячим сбитнем и чем-то угощали.

Под конец бывал такой номер, против которого всегда восставали бабушка и тётки. И нам в нём строго было запрещено участвовать. Но нас он занимал и привлекал, и мы завидовали, что не можем принять участия. Ёлку тушили; дедушка валил её на пол и кричал:

— Разбирай, ребята!

Тут уже начиналась свалка, крики и шум. Ребята бросались на ёлку и очищали её до последнего пряника... Затем со смехом выволакивали на двор и там обдирали даже ветки...

Дедушка бывал очень весел и доволен за свою «босоногую команду». Он сам превращался в ребёнка: пел, шутил, возился, играл свой марш...

Каким светлым лучом бывал этот праздник в сереньком домике для бедных ребят, которые попадали на эту ёлку. Она им снилась целый год и блестела как та рождественская звезда, которую клеил им дедушка и с которою они славили Христа.