Дуров «Михель меняет имя»
В. Л. Дуров «Михель меняет имя»
В Гамбурге я купил маленького шимпанзе. Обезьянку звали Михель. Покупая шимпанзёнка, я расспросил у бывшего хозяина, как надо обращаться с Михелем. Хозяин сказал:
— С Михелем нужна большая аккуратность. Во-первых, не давайте ему ничего холодного. У меня он питался неплохо. Утром — какао с молоком. Через два часа — фрукты: бананы, груши, яблоки, виноград. Через два часа — опять фрукты. Часа в четыре —рис, а вечером — снова бананы и груши. Не давайте ему чернослива — расстроит желудок... Да, — вздохнул он, — шимпанзёнок забавный, даже жаль с ним расставаться. Он очень любит играть. Он всё подмечает у людей, повторяет и скоро будет заядлым курильщиком.
— А разве он пробовал курить?
— Пробовал. Правда, пока только в шутку. Сторож как-то бросил ему в клетку трубку. Михель подхватил её, и пошла
Но вот принесли клетку с обезьянкой.
— Михель! — позвал я.
Никакого внимания.
— Михель! Михель!
Михель не отвечает. Он сидит неподвижно. Но как только я приподнял решётку, Михель пулей выскочил из клетки и стал носиться по комнате.
С большим трудом я поймал обезьянку. У меня на руках она сразу притихла. Я показал ей банан. Она равнодушно отвернулась и стала с любопытством оглядывать комнату. Мы надели на шею Михеля ошейник с цепочкой. Шимпанзе стал рваться, хватаясь за мебель. Обратно в клетку Михель ни за что не хотел идти. Едва-едва удалось его туда посадить. Он кричал, упирался и защищался изо всех сил.
Я опять стал его звать:
— Михель! Михель!
Он не шевельнулся.
— Какой он там Михель! — сказал я,—Он даже не знает своего имени. Надо ему придумать имя.
Я перебрал много имён: Джек, Том, Макарка... Всё это не подходило. Вдруг пришло в голову новое имя.
— Мимус! — крикнул я.
Обезьянка оглянулась, и я решил: пускай Михель будет Мимусом.
Теперь надо отвезти Мимуса в Россию. Как-то перенесёт он дальний путь? Я устроил его в багажном вагоне, в отделении для собак. Проводник затопил большую железную печь. Скоро собачье отделение нагрелось, и я был рад, что мой нежный и зябкий Мимус не будет мёрзнуть. Я поставил клетку, положил в неё матрасик, на матрасик — большой банан и сунул Мимуса за решётку. Он кричал, визжал и протягивал ко мне длинные руки. Но не могу же я ехать в собачьем отделении! Моё место —в пассажирском вагоне.
Я побежал к себе. Колёса застучали. Бедный Мимус остался один, с бананом в утешенье.
Мимус ехал в Россию.
Ночью поезд остановился у маленькой станции. Я побежал к Мимусу. Темно. Где же он тут, в потёмках? Зажигаю спичку. На матрасике я вижу свернувшегося в комок Ми- муса. Он спит. Рядом, у самого носа, — нетронутый банан...
Снова остановка. Утро. Я достал горячего чаю, налил в бутылку и пошёл к Мимусу. Ну и жарища у него в собачьем отделении! Видно, проводник перестарался.
Мимус беспокойно бегает по клетке. Он смотрит на меня и будто говорит: «Выпусти меня на волю, мне надоело сидеть в тюрьме!»
Я собрался напоить его чаем и достал из кармана бутылку. Вдруг раздался свисток, колёса загремели, поезд тронулся... Я остался в собачьем отделении, наедине с Мимусом. Здесь очень жарко, с меня ручьём льётся пот, в висках стучит Но ничего не поделаешь. До следующей остановки добрых полтора часа.
Я открываю клетку. Мимус начинает стрелой носиться по вагону. Наконец он усаживается в углу, зорко глядит на меня. Я протягиваю ему бутылку. Он пристально смотрит на неё, но ближе не подходит. Я подношу горлышко бутылки ко рту и глотаю чай. При этом я нарочно проливаю немного чаю на пол.
Мимус нюхает пролитый чай, тычется в него губами, трогает руками, лижет мокрые пальцы. Потом подходит ко мне и протягивает руку за бутылкой.
Я ему не даю. Я нагибаю бутылку, и чай снова льётся на пол. Мимус пьёт. Ему понравилось. Ему хочется ещё чаю. Он сильно ударяет ладонями об пол и потом с поднятыми вверх руками идёт на меня.
Вот он обеими руками ухватился за бутылку. Я сделал вид, будто не сумел её удержать. Он весело побежал с бутылкой по вагону. Не видя за собой погони, он сел на пол, положил перед собой бутылку и стал внимательно смотреть, как интересно льётся вкусный чай. Потом начал пить, прикладываясь то к луже, то к горлышку.
Наконец поезд замедлил ход — остановка. Надо быстро поймать Мимуса и посадить его в клетку. Тут нам пришлось побороться. Он пустился наутёк, обхватив пальцами ноги горлышко бутылки. Я поймал его в углу. Вдруг его зубы впились в мою левую руку. Но я всё же усадил его в клетку вместе с бутылкой.
Мокрый в испарине, я бежал вдоль всего поезда к своему вагону. Кругом ветер и снег. Я простудился. Совсем больной, я на следующий день бегал на остановках к Мимусу, поил его чаем, менял солому в клетке, сушил его одеяло у печки.
Так мы доехали до Москвы. Пока мы ехали, Мимус привык ко мне. Кроме того, он научился пить чай из горлышка бутылки. Чай навсегда остался любимым напитком Мимуса.
Я разыскал на чердаке высокий детский стульчик. Много лет сидела на нём моя дочь.
— Куда ты тащишь мой стульчик? — сказала она.
— На нём будет сидеть Мимус.
— Это что за Мимус?
— Шимпанзёнок!
Я показал ей Мимуса. Они познакомились.
— Мимус будет обедать с нами, — сказал я, прижимая к груди шимпанзёнка и поглаживая его по голове.
Мы сажаем Мимуса на стульчик, а цепь привязываем к спинке стульчика. Шимпанзёнок вскакивает и забирается с ногами на стол. Жена и дочь в ужасе:
— Он всю посуду переколотит! Он суп опрокинет на скатерть!
Я говорю:
— Сссс, Мимус, ссс...
Мимус соскакивает со стула и дёргает цепь. Я сам уса
живаю его на стульчик. Наконец он успокаивается. То и дело приходится поправлять его ноги. Трудное дело — сидеть на стуле! Сразу не научишься.
А Мимусу надо многому научиться. Жить среди людей не так-то просто: надо уметь правильно брать кружку с чаем, уметь справляться с ложкой и вилкой, есть аккуратно, не пачкая скатерти; надо знать много разных вещей.
Мимус встаёт в семь часов утра. До девяти он развлекается, бегая по комнатам. В девять часов он сидит за общим столом, рядом со мной, и пьёт сладкий чай. До двенадцати он резвится на диване, а в полдень — завтрак. Как видите, ему жилось у меня неплохо.
К завтраку — манная каша. Я даю Мимусу ложку. Он неумело схватывает её, поворачивает. Я поправляю и показываю, как нужно загребать кашу. Мимус беспомощно водит ложкой по тарелке. Потом он бросает ложку и берёт кашу рукой.
— Нельзя, Мимус!
Это ему не нравится. Я отнимаю тарелку Мимус жалобно кричит. Я кормлю его с ложки, потом снова вкладываю ложку в его руку.
В конце концов он стал есть ложкой. Сначала неумело и неуклюже, а потом научился ловко обращаться с ложкой. Он следил за тем, как бы не уронить кашу на скатерть.
С вилкой дело было сложнее. Мимусу всё не удавалось воткнуть вилку в яблоко или грушу. Он водил ею по фруктам, как ложкой, и мне долго пришлось поворачивать вилку в его руке. Но в конце концов он справился с этим сложным инструментом.
После завтрака Мимус играет или учится. Я выучил его обращаться со звонком. Я поставил перед ним никелированный звонок и показал, как надо звонить. Я приложил палец к шишечке. Раздался звонок, Мимус испугался, вскочил, хватил по звонку ложкой, потом стал двигать его по столу и швырять.
— Нельзя, Мимус!
Он притих. На другое утро повторилась та же история.
Мимус не давал мне руку, никак не хотел учиться звонить.
Вдруг случайно он ударил кулаком по шишечке. Звонок задребезжал. Тотчас же к Мимусу придвинулась тарелочка с фруктами. Мимус посмотрел на тарелку, схватил грушу и ударил по звонку ещё раз.
И сейчас же к нему протянулась моя рука с изюмом. Он поел вкусного изюма и снова — хлоп по звонку. Кружка со сладким чаем подъехала к самому носу Мимуса.
И что же? Он быстро научился звонить. Ему это дело так понравилось, что пришлось отнять звонок, а то на него угощенья не напасёшься.
Потом я приучал его к словам: «Мимус, иди сюда!»
Тут мне помогла щётка. Обыкновенная щётка на длинной палке для обметания стен и потолка.
Я свищу раз, и другой, и третий. После третьего свистка я кричу:
— Щётку!
В двери появляется страшное чудовище — щётка. Мимус с ужасом смотрит на мохнатое пугало, пятится и наконец со всех ног бежит ко мне искать защиты.
Мимус понял: всегда после крика «иди сюда» или после свистка появляется это страшное чудовище на палке. Значит, как только раздаётся призыв хозяина, надо бежать к нему, а то страшный зверь на длинной палке ещё схватит и утащит куда-нибудь.
И Мимус привык при первом же свистке бежать ко мне. А что это за зверь там, в углу, где шкаф? Только что никого не было, и вдруг там появилось волосатое, злое существо с цепью на шее. Мимус поднимает голову, и незнакомый зверь тоже поднимает голову.
«Ну-ну, — думает Мимус, — я тебя не боюсь!» — и смело идёт на врага. Но враг не испугался — он тоже наступает на Мимуса. Мимус остановился — и тот остановился. Мимус отступил немного —и тот его передразнил: тоже отступил. Прямо как обезьяна! Мало-помалу Мимус привыкает к этому существу которое повторяет каждое его движение. Это, пожалуй, вовсе даже не вредный зверь. Можно подойти к нему поближе. Мимус осторожно придвигается — зверь тоже осторожно придвигается. Мимус касается губами холодного стекла и, разочарованный, отходит от зеркального шкафа.
Рекомендуем посмотреть:
Нет комментариев. Ваш будет первым!