Богданов «Новичок»
Николай Богданов «Новичок»
И на войне любят над новичками посмеяться. Попадет в роту необстрелянный солдат, так обязательно найдутся шутники, чтобы над ним потешиться. Вот и с Бобровым так, — донимал его бойкий, смешливый старожил роты, боец Васюткин. Смекалистый, ловкий парень, бывший до войны парикмахером. Юркий такой, верткий. С начала войны ни разу не был ранен, а на груди уже медаль «За отвагу».
А Бобров пришел из степного колхоза, медлительный сибиряк, увалистый, спокойный. И, несмотря на такой сибирский характер, попав на передовую, вначале пугался. Правда, с опозданием, когда пуля просвистит, он голову наклонит; мина разорвется, и осколки мимо пролетят, он присядет.
Васюткин стукнет ему штыком по каске, он к земле припадет. И все смеются:
— Что, не пробила? Поищи, поищи ее, на ней твои инициалы! Специально тебе отливали! Ха- ха-ха!
Бобров не сразу разбирался, что это шутка, и просил без обиды:
— Други, вы меня не шибко пугайте, а то я с испугу злой бываю, беду могу сделать.
Все еще пуще смеялись.
Послали их как-то в секрет — Васюткина часовым, а Боброва подчаском.
По дороге Васюткин все беспокоился:
— Бобров, а ты в случае чего не сдрейфишь? А? Ведь секрет — это дело рисковое... Будем совсем одни, впереди наших позиций. На ничьей земле... Гляди в оба!
— Ладно.
— Да не складно, тут может быть как раз не ладно! Мы за ними смотрим, а они, глядишь, нас высмотрели... Не успеешь оглянуться...
— Ничего.
— Ну, а в случае чего? Ты с гранатой хорошо обращаться можешь? Винтовка у тебя в порядке? Труса не спразднуешь?
— Если не напугаюсь...
— Ты уж, пожалуйста, не пугайся, сам погибай — товарища выручай... По совести действуй.
— Буду действовать по уставу.
— Вот-вот, как положено...
Признаться, Васюткин за войну несколько уж подзабыл, что там сказано в боевом уставе, он считал себя достаточно опытным бойцом, чтобы действовать и по собственной смекалке.
А неопытный Бобров, идя на позицию, все пытался себя подкрепить наукой, полученной в запасном полку. «Обыкновенный окопчик, пускай и впереди позиций, что ж такого? В уставе сказано: подбежал враг к окопу, вначале встречай его гранатой, затем осаживай залпом из оружия, а потом с криком «ура» переходи в штыки. Вот и все. Чего же тут хитрого?» — думал он и, успокоившись, помалкивал.
Но Васюткин не унимался:
— Ты, главное, не теряйся. Нет такого положения, из которого нет выхода. Мы в белых халатах, каски у нас и то зубной пастой смазаны. Невидимки... Кто нас, мы сами каждого убьем! Разве у нас товарищей нету, нешто мы одни? По две гранаты — это по два друга; у тебя штык- молодец — еще боец; у меня автомат — это сорок солдат!
Так Васюткин насчитал чуть не роту.
Только когда пришлось ползти по снегу, он притих. В окопчике приложил палец к губам и зашептал на ухо:
— По делу нам с тобой тут безопаснее всего... Ежели, допустим, враг начнет артподготовку... засыплет наши окопы минами... разобьет блиндажи снарядами... сколько наших побьет? А нам с тобой нипочем! Мы на ничьей земле. Ее не обстреливают. Так что не робей, брат.
Бобров и не робел, ему только было скучно. Ночь какая-то выдалась унылая. Ни луны, ни звезд. Беловатое небо, беловатый снег.
Ничего вокруг не видно. И никого нет. Спать тянет. И ему все время дремалось. И ведь как коварно — стоя спал, а видел сон, будто он крепится и не спит...
Васюткин за двоих бодрствовал. И вперед всматривался, и назад оглядывался, и все же не уследил, как фашистские лазутчики подползли к самому окопчику по лощинке с тыла.
Поднялись вдруг из снега все в белом, как привидения, и хрипят:
— Рус, сдавайсь!
Васюткин сторожкий, как заяц, тут же выскочил из окопчика, дал очередь из автомата и исчез в белой мгле.
А задремавший новичок остался. Когда фашисты дали вдогонку Васюткину залп из автоматов, Бобров пригнулся, как всегда, с опозданием. Но его не задело в окопе, пули прошли поверху.
— Сдавайсь! — услышал Бобров и вначале подумал, что это его опять разыгрывают.
Только какие же могут быть шутки в секрете? Нет, номер не пройдет! Такая его взяла досада, что захотелось ухватить винтовку за дуло да отколотить насмешников прикладом, как дубиной. Ишь лезут к нему со всех сторон, как привидения, не отличишь от снега. Все в белом, только лица темнеют пятнами между небом и землей... Страшно, конечно... И дула автоматов чернеют, как мордочки песцов...
— Рус, сдавайсь! — повторили несколько голосов.
И тут Боброва словно перевернуло. Такая взяла злость, что и враги пытаются его напугать еще хуже, чем свои, света белого невзвидел. Схватил гранату — р-раз ее в кучу! Гром и молния! Пригнулся и через бруствер — вторую. Осколки стаей над головой, как железные воробьи. Не мешкая, высунулся из окопа: трах-трах — всю обойму из винтовки, и, не давая врагам опомниться, выскочил, заорал «ура» что было силы. И со штыком наперевес — в атаку.
Так могла действовать рота, взвод, а он исполнял все это один, точно по уставу.
Но и получилось как по-писаному. Кто же мог ожидать, что один солдат будет действовать, как подразделение. Фашистам показалось, будто они нарвались на большую засаду. И «охотники за языками» бросились наутек.
И исчезли так же внезапно, как и появились, словно улетучились.
— Бей! Держи! — кричал Бобров и не находил, кого бить, кого держать. Вдруг опомнился и похолодел от ужасной догадки. А что, если это была опять шутка и его нарочно напугали свои и этот противный Васюткин? И он палил зря, как трус и растереха...
В снегу что-то зашевелилось. Бобров заметил, что наступил на полу белого маскировочного халата. И кто-то копошится в сугробе, пытаясь встать.
— Стой, гад! — взревел Бобров, вообразив, что это Васюткин. Прыгнул на насмешника, чтобы как следует потыкать его носом в снег для острастки. И тут же понял, что это не то... Насмешник был усат... И на голове кепка с ушами, какие носят фашистские лыжники.
В одно мгновение Бобров понял, что это враг. Й разозлился еще больше. Ну, свои подшучивают, ладно, откуда эти-то забрали себе в голову, будто новичок должен быть робким?
— Я тебе покажу «рус, сдавайсь»! Я тебя отучу новичков пугать! — приговаривал он, скручивая врагу руки за спину и тыкая усами в снег.
Наши солдаты, подоспевшие на стрельбу, едва отняли у него порядочно наглотавшегося снега фашиста.
— Легче, легче, это же язык!
— Я ему покажу, как распускать язык! Ишь чего вздумал мне кричать: «Рус, сдавайсь!» Хватит, я над собой смеяться никому не позволю! Надоело мне! То свои шутки шутят... Теперь эти черти начали подкрадываться... Нет, шалишь!
— Ложись! — повалили его в окоп солдаты.
Фашисты открыли по месту шума беглый минометный огонь. Да такой... наши едва живыми выбрались.
И только потом разобрались, что Бобров троих из напавших положил наповал гранатами, одного убил в упор из винтовки да одного взял в плен.
— Пять-ноль в его пользу! — лихо доложил командиру взвода Васюткин.
Его, чуть живого, нашли недалеко в овраге. Автоматной очередью чересчур бойкому солдату фашисты перебили ноги, когда он попытался от них удирать. После перевязки и стакана спиртного Васюткин приободрился, приподнялся на носилках и откозырял начальству.
— А где же вы были, Васюткин?
— Проявлял смекалку! Раненный первым залпом, по-тетеревиному зарылся в снег. Дожидался взаимной выручки! — ответил неунывающий Васюткин.
— Значит, Бобров один разогнал целую банду?
— Так точно!
— Ну молодец, товарищ Бобров, поздравляю с боевым крещением. Представлю к награде! — сказал командир.
— Рад стараться!
— В первой стычке и такая удача... Как это у вас так лихо получилось?
Бобров смутился: по сибирским понятиям «лихо» означало «плохо». Ему бы надо ответить: «Действовал по уставу», а он запнулся, как школьник на экзамене от непонятного вопроса, и, покраснев, ответил:
— Да так... чересчур сильно я напугался...
Тут все так и грохнули. Даже командир рассмеялся:
— Ну, Бобров, если с испугу так действуете, что же будет, когда вы расхрабритесь?
Оглядел веселые лица солдат и, очень довольный, что в роту пришел новый хороший боец, добавил, нахмурившись для строгости:
— Шутки над новичками отставить! Ясно?
Рекомендуем посмотреть:
Рассказы о войне для школьников. Рассказы о штурме Берлина
Рассказы о войне для школьников. Генерал Панфилов
Рассказы о войне для школьников. Генерал Жуков
Нет комментариев. Ваш будет первым!