Сценарий мероприятия ко Дню воинов интернационалистов в доме культуры
Сценарий вечера, посвященного Дню воинов-интернационалистов «Был и видел» (15 февраля)
В сценарии использованы материалы книги Нинель Стрельцовой «Возвращение из Афганистана».
Оформление сцены
Сбоку на заднике сцены нарисован вертолет. От него, как трасса от пуль, написано название вечера «БЫЛ и ВИДЕЛ».
Около задника с двух сторон стоят подставки для цветов.
Слева на переднем плане сцены журнальный столик и два стула.
Действующие лица
Ведущая, она же Журналистка — одета без пафоса, всегда с диктофоном в руках
Воин — в разных эпизодах эту роль исполняет новый человек, кто-то из числа солдат Солдаты, 4 человека Человек на эпизодические роли Чтец
Одним из действующих лиц представления является ВИА, участники которого располагаются справа на заднем плане сцены. Его представители на сцене только во время исполнения песни.
Все используемые песни из репертуара ансамбля «Голубые береты». Ансамбль исполняет песню Ю. Слатова «Вот и кончилась война».
Слева на сцену выходит Журналистка.
Журналистка. Афганистан. Девятилетняя война.
Справа на заднем плане появляется Воин.
Воин. Прошу направить меня для оказания интернациональной помощи афганскому народу...
Слова прерываются музыкой. Звучит Адажио Т. Альбинони. На сцену по диагонали выходят дети. Останавливаются.
У каждого в руках красная гвоздика.
Журналистка. Аму-Дарья для многих стала рекой, отделяющей царство мертвых, им уже никогда не переплыть ее. Там, за рекой, земля пропитана кровью тысяч наших солдат. Там остались и обломки наших иллюзий, которые мы принимали за истины.
Фонограмма усиливается.
Дети кладут цветы по диагонали сцены и уходят. Журналистка тоже уходит.
Воин выходит вперед. Музыка микшируется. Звучит фонограмма Г. Свиридова «Время вперед».
На сцену четким шагом выходят Солдаты, распределяются по сцене.
1-й Солдат. По официальным данным, в декабре 1979 года советские войска были введены в Афганистан по просьбе его законного правительства и на основании имеющихся договоров.
2-й Солдат. С целью оказать помощь в отражении возможной интервенции, направленной против существующего законного строя.
3-й Солдат. Наши люди в Афганистане решали задачу, которая сочетала в себе две цели. Одна — интернациональная помощь Афганской Республике, другая — обеспечение безопасности наших границ.
4-й Солдат. Вступление наших войск на землю Афганистана как будто развязало Западу руки.
Воин. Там, особенно в Вашингтоне, как будто ждали этого нашего шага и были готовы на следующий день открыть шлюзы, через которые потекла вооруженная и финансовая помощь оппозиции.
1-й Солдат. Но не была ли угроза интервенции просто-напросто военной хитростью, блефом, приманкой, чтобы завлечь нас в афганскую ловушку?
2-й Солдат. Когда вводили войска, все совершенно искренне думали, что это всего лишь на 2—3 месяца.
3-й Солдат. Никто не мог предположить, что эти месяцы растянутся на долгие девять лет.
4-й Солдат. Чем для нас обернулась эта война?
1-й Солдат. В момент принятия решения мы не ощутили, насколько скверно это ударит по нам. Во всем. Вообще в мире. Сколько лет голосовали в ООН по афганской проблеме, и все один негатив.
Воин. Тяжелейшим грузом легла афганская война на нашу экономику.
1-й Солдат. Но страшнее всего — это человеческие потери, жизни молодых ребят.
2-й Солдат. Тринадцать тысяч погибших советских ребят.
3-й Солдат. Жуткий цинковый груз «черных тюльпанов».
4-й Солдат. Война глазами очевидцев. Как это было?
Воин. Каждый увидел ее по-своему.
Фонограмма усиливается. Солдаты и Воин уходят со сцены. Фонограмма заканчивается. Идет показ кинохроники.
ПЕРВЫЙ ЭПИЗОД
Голос за сценой. Из интервью с ветераном- «афганцем» Сергеем Мироновым.
На середину сцены с разных сторон выходят Журналистка с диктофоном и Воин.
Журналистка. Скажите, когда вы попали в Афганистан?
Воин. В декабре семьдесят девятого — 28-го днем уже были в Кабуле.
Журналистка. То есть вы один из первых наших солдат там. Как это произошло? Вам объяснили, зачем, почему вас отправляют в Афганистан? Или это было полной неожиданностью для вас?
Воин. Да нет, никакой неожиданности не было. Дело в том, что я ведь по собственному рапорту.
Журналистка. Добровольно? По своей воле?
Воин. Да, как только узнали из газет, что там происходит, что туда вводятся войска, тут же написали рапорта, и нас, группу прапорщиков, человек шестнадцать или семнадцать, направили в Афганистан.
Журналистка. А почему вы это сделали? Я имею в виду — написали рапорты с такой просьбой?
Воин. Трудно сказать однозначно...
Журналистка. И все же. Сколько вам тогда было лет?
Воин. Девятнадцать. Нет уже двадцать.
Журналистка. То есть мальчишкой вы уже не были и тягой к приключениям ваш поступок не объяснишь. Да и в армии вы, я так понимаю, были не новичком — прапорщик, профессиональный военный. Значит, ваше решение было вполне осмысленным.
Воин. Мальчишеством это, конечно, не было, к тому времени я уже пять месяцев как служил прапорщиком. А рапорт подал потому, что себя хотел проверить: что могу, чего стою.
Журналистка и Воин уходят со сцены.
Звучит первый куплет песни О. Гонцова
«Десантирование», после исполнения на сцене вновь появляются Журналистка и Воин уже с автоматом.
Журналистка. И у вас не было сомнений — правильно вы поступили, неправильно, написав свой рапорт?
Воин. Сомнений не было. Что-то было такое... в груди. Страхом я это не назвал бы, страха не было. Неуверенность в себе — вот что это было.
Журналистка. А вы представляли себе, на что идете?
Воин. Что там происходило на самом деле, мы, конечно, не представляли. Что будет трудно, догадывались, летели ведь с боевым оружием. Хотя это не пугало, я же говорил, действительно хотели проверить себя. А вот когда в Термезе стали пополнять боекомплект, немного стало не по себе: значит, придется стрелять. По-настоящему.
Журналистка и Воин уходят со сцены в разные стороны. Звучит песня О. Гонцова «Десантирование» до конца. На сцене полумрак. Журналистка и Воин выходят с одной стороны сцены. Лучи пистолетов высвечивают их. Фонограмма автоматной очереди.
Журналистка. Как скоро вы поняли, что попали на войну?
Воин. Сразу.
Журналистка. Сразу — в бой?
Воин. Да, практически с первого дня. Фактически все время, что был там, принимал участие в боевых действиях.
Журналистка. А как долго вы там пробыли?
Воин. В августе восемьдесят первого заменился.
Автоматная очередь обрывается.
Журналистка. То есть без малого два года. Время достаточное, чтобы осмотреться, понять, сделать для себя какие-то выводы.
Воин. Не жалею и никогда не жалел, что был там.
Журналистка. И вам не жалко было тех, против кого вы воевали?
Воин. Жалко детей было. Женщин, конечно, жалко. Крестьян. А душманов — нет. Абсолютно.
Журналистка. Хотя разные среди них наверняка были люди.
Воин. Разные, конечно. Как-то я говорил с одним солдатом афганской армии, он воевал за нас, против душманов в рейды ходил, все нормально. Но он сам о себе говорил...
Фонограмма автоматной очереди.
Текст на ее фоне. На сцену выходит Афганец.
Пистолеты высвечивают его и Воина.
Журналистка остается в тени.
Афганец. Куда мне деваться? Вот два года отслужу, вернусь в кишлак. Отец — в горах. Старший брат в горах. Мне куда деваться? Тоже в горы уйду.
Афганец уходит за кулисы. Автоматная очередь обрывается. Свет включается.
Журналистка. Так что однажды вы могли столкнуться с ним в бою, только он был бы уже в другом окопе. Так кто он был вам — друг или враг?
Воин. Дело в том, что в бою трудно разобрать — кто он. В бою некогда задумываться над этими делами: там или ты его, или он тебя.
Журналистка. Вы были ранены?
Воин. Одно ранение, две контузии.
Журналистка. А что было самым тяжелым?
Воин. Труднее всего поначалу было. Вот так вдруг — из Европы да в Азию, из XX века да в XIV век.
Журналистка и Воин расходятся по разные стороны сцены.
Журналистка. Как все было после возвращения?
Воин. Очень трудно было. Никто ведь ничего не знал, где мы были, что делали. Единственный, кто, наверное, верил моим рассказам, был отец. А друзья, даже близкие... Ну в первый день послушали меня с открытыми ртами, во второй послушали... А потом началось...
Выходят двое Друзей.
1-й Друг. Да брось!
2-й Друг. Не болтай!
1-й Друг. Там афганцы воюют.
2-й Друг. А вы деревья сажаете.
Уходят.
Воин. Очень тяжело было слушать, и постепенно ожесточение пришло к людям, к нашим советским людям.
Журналистка. А может, они просто завидовали вам?
Воин. Чему?
Журналистка. Хотя бы привилегиям.
Воин. Да какие привилегии в восемьдесят первом году? Нас и знать-то никто не хотел. Да и книжечку эту ветеранскую я не так давно получил, жена заставила. Нет, не в этом дело. Просто они не знали ничего. А мне обидно было, что не верили, что считали — вру.
Воин с распахнутыми объятьями бежит в зрительный зал. Останавливается внезапно.
Говорит воодушевленно, почти кричит.
Воин. Когда прилетел оттуда, вы знаете, такое ощущение было, все наши — братья, расцеловать всех хотелось.
На сцене полумрак. Луч 'пистолета на Воине.
Он весь съежился, медленно возвращается на сцену.
Воин. А они поворачиваются к тебе... В общем, отворачиваются от тебя. Тяжело это, говорить не хочется.
Второй луч пистолета высвечивает Журналистку.
Журналистка. Прошло уже немало лет с тех пор, как вы вернулись из Афганистана, и время, наверное, сгладило, отодвинуло на второй план пережитое, и вы теперь можете спокойнее, взвешеннее оценить афганский период вашей судьбы.
Воин. Я уже сказал и могу повторить: я ни о чем не жалею. А Афганистан... Он никогда не уйдет на второй план.
Журналистка и Воин уходят.
Ансамбль исполняет песню А. Рогачева «Нам снится Афган».
ВТОРОЙ ЭПИЗОД
Голос за сценой. Из воспоминаний генерала Куценко, который отразил эту войну в своих стихах и песнях.
На сцене полумрак. Выходят Журналистка и Воин. Садятся за журнальный столик.
Лучи пистолетов высвечивают их. Журналистка кладет диктофон на столик.
Воин. Самое трудное, что у меня было в службе, было там. И самое прекрасное — тоже там.
Журналистка. Самое трудное — это понятно. А самое прекрасное?
Воин. Самое прекрасное — я увидел там настоящих людей. Людей, которые каждый день рискуют, идут на смерть, но не унывают. Настоящую мужскую дружбу я там увидел, которой здесь нет. Там нет зависти, карьеры. И еще там нет этих многозначительных лиц, они там не задерживались. Прибыл, а через месяц, смотришь, его уже нет, отбыл — заболел или еще что-нибудь.
На сцене с другой стороны появляются Чтец и парень с гитарой, который создает музыкальный фон для Чтеца. Пистолеты высвечивают их.
Чтец.
Время выбрало нас,
Закружило в афганской метели.
Нас позвали друзья в грозный час.
Мы особую форму надели.
И в огне горных трудных дорог
Своей кровью кропили походы,
Не заметили в вихре тревог,
Как минуты прессуются в годы.
Верность, доблесть, отвага и честь —
Эти качества не напоказ,
У Отчизны героев не счесть,
Время выбрало нас...
Виктор Куценко
Чтец и парень с гитарой уходят.
Пистолеты вновь высвечивают Журналистку и Воина.
Журналистка. Разве только герои воевали в Афганистане?
Воин. Не только. Но таких были единицы. Их пример — не показатель наших людей. Почему же на них направлять внимание? Говорят, там бывали грабежи, мародерство. Но поговорите с теми, кто действительно воевал, с боевыми ребятами — с разведкой, с десантниками. Они сами более других возмущены такими вещами, и случаи эти, кстати говоря, отмечены, как правило, в подразделениях, которые непосредственного участия в боевых действиях не принимали — у ремонтников, в хозяйственных службах. Не стоит об этом говорить, а говорить стоит о мужестве наших ребят.
Журналистка и Воин уходят со сцены.
Свет гаснет. Идет показ кинохроники. Через некоторое время после показа кинохроники на сцену выходит Воин.
Луч пистолета высвечивает его.
Воин. Я слышал, что происходит там, читал, переживал. Только это все же оставалось для меня чем-то посторонним, и я тоже спрашивал себя: зачем мы там? Но когда я попал туда, побывал в этих кишлаках, когда поговорил с этими людьми, увидел, как они живут... Это же страшно... Это же недостойно человека, жить в таких условиях. Вспыхнула революция по всему Афганистану. И баи сразу побежали со всех мест. А потом по всей территории началась гражданская война.
К Воину подходит Журналистка.
Кинохроника обрывается. Полный свет.
Журналистка. А при чем здесь мы? Вы считаете, что афганцы сами не смогли бы разобраться в своих делах?
Воин. Надо было помочь. Контрреволюция очень сильную поддержку получила из-за рубежа, и афганцы, я говорю о простых людях, поддерживающих правительство, очень нам благодарны за помощь. Они прекрасно понимают, что без нас им пришлось бы очень-очень тяжело.
Журналистка. А сколько стоил советский генерал?
На сцене полумрак. Лучи пистолетов высвечивают Журналистку и Воина.
Фонограмма пулеметной очереди.
Воин. Можно было хорошо заработать. И довольно просто — я там часто находился в таких условиях, что меня можно было без труда продать. Вот в Ченкане, например, мы там были в окружении, запросто можно было бы нас отдать душманам. Обстрел был неимоверный — и пулеметный, и минометный, и PC, по восемьсот штук в день, бывало, на нас падали. И ничего, не выдали нас, вместе держались.
Полный свет. Фонограмма обрывается.
Журналистка. А теперь, если позволите, главный вопрос. Вы терпели лишения, воевали, рисковали жизнью. Но скажите, честно и трезво взглянув на итоги девяти лет войны, стоили ли они тех жертв, которые были принесены нашим народом.
Воин. Некоторые теперь говорят — ошибка...
Журналистка и Воин уходят со сцены. Ансамбль исполняет песню Ю. Слатова «Разве это было зря».
На середину сцены выходит Журналистка.
Журналистка. А если плен? Объявить пленных пленными — значило бы признать наличие противной воюющей армии, а раз так — и самого факта войны со всеми вытекающими отсюда политическими и международными требованиями. Наше государство было к этому еще не готово, проще было забыть о трех или четырех сотнях солдат. И не такую цену платили за престиж, за политическую целесообразность.
Журналистка уходит.
На сцене Чтец и парень с гитарой.
Чтец.
Был бой короткий, как укус змеи.
Не видели в кромешной тьме солдаты,
Как навалились, повязали, повели
Душманы лейтенанта и солдата.
Главарь сказал: «Я жизнь дарую вам,
Отправлю в Пакистан, а там — куда хотите.
Но только если примите ислам
И клятву на Коране мне дадите».
Затихла в ожиданье крови банда,
У главаря краснел звериный взгляд.
«Такой подачки нам от вас не надо, —
Ответил ему твердо лейтенант... —
Скорее голову я положу на плаху,
Но честь не замараю я свою».
И дан был знак.
Его свалили с ног,
Впихнули под огромный камень.
Домкрат опущен,
Лейтенант раздавлен.
Сержант стоял, привязанный к скале.
Скрипел домкрат, вновь камень поднимали.
Все происшедшее как в страшном, диком сне,
А мысли лихорадочно плясали:
«Пусть мне возможность только предоставят,
Я буду ползать, камни эти жрать,
Я буду делать все, что ни заставят,
Чтоб выжить, а при случае сбежать»,
И закричал что было сил:
«Не убивайте!»
Виктор Куценко
Чтец и парень с гитарой уходят со сцены.
ТРЕТИЙ ЭПИЗОД
Голос за сценой. Вспоминает Сергей Локтионов. Его танк одним из первых прошел по мосту через Аму-Дарью, наведенному Виктором Павловичем Куценко.
На сцене появляются Журналистка и Воин. Садятся за журнальный столик. Журналистка, как всегда, с диктофоном.
Воин. Да, мы были первым подразделением, которое не перебрасывалось по воздуху, а входило в Афганистан своим ходом по понтонной переправе.
Журналистка. Когда это было?
Воин. Двенадцатого февраля восьмидесятого года.
Журналистка. А когда вы узнали, что вам предстоит служить в Афганистане? Как вы узнали вообще о вводе наших войск туда?
На сцене с шумом появляются Солдаты.
Они выносят стулья для себя и для Воина. Рассаживаются как бы у телевизора.
Воин присоединяется к ним. Журналистка остается за столиком.
Воин. Ну, знаете, наверное, как в армию приходят все новости?
1-й Солдат. Каждый вечер наш батальон приводили смотреть программу «Время».
2-й Солдат. Если новости касались каких-то военных дел.
3-й Солдат. Начальник штаба убирал звук телевизора.
4-й Солдат. И комментировал сам.
Журналистка. И как же он прокомментировал вам сообщение о вводе войск в Афганистан?
Воин. Бодро.
1-й Солдат. Вообще с командирами повезло.
2-й Солдат. Толковые, молодые.
3-й Солдат. И когда сообщили, что афганское правительство обратилось к нам за помощью.
4-й Солдат. И мы им эту помощь решили оказать, один из командиров сказал.
Воин (поднимается со стула, прохаживается перед Солдатами). Вот вас бы туда, узнали бы настоящую службу.
Журналистка. Сердце у вас не екнуло? Что вы подумали, помните?
Воин (снова садится на стул). Что мы тогда понимали?
1-й Солдат. Мы не представляли, насколько это серьезно.
2-й Солдат. Думали: все это так, чисто символически.
3-й Солдат. Приехать, отдать дань тем, кто обратился за помощью, соблюсти этикет и обратно.
4-й Солдат. Была еще такая ассоциация — войдем как силы ООН.
1-й Солдат. Встанем, разделим воюющих на две стороны, и все.
2-й Солдат. Ну, может быть, изредка постреливать придется.
3-й Солдат. Даже в голову не приходило, что какие-то боевые действия будут.
4-й Солдат. А потом командир полка объявил приказ.
Воин (поднимается со стула). Выступаем для прикрытия южных рубежей нашей Родины.
Ансамбль исполняет песню Ю. Слатова «Дороги». Солдаты выстраиваются, забирают стулья с собой и четким шагом покидают сцену. После исполнения песни появляются на сцене с автоматами. Выстраиваются в шахматном порядке. Все это время Журналистка находится за столиком.
Журналистка. Итак, вы пересекли границу. Какое впечатление произвел на вас Афганистан, афганцы?
Воин. Какое впечатление может быть у восемнадцатилетного парня, который вот так перепрыгнул из XX века в XIV?
1-й Солдат. Магометанское летосчисление — а по их календарю это был, если не ошибаюсь, 1361 год — вполне соответствовало тому, как они там живут и что у них там происходит.
2-й Солдат. Нищета сразу бросилась в глаза, сплошь и рядом, везде нищета, сколько ни ехали.
3-й Солдат. Четверо суток мы шли своим ходом к месту дислокации.
Журналистка. Так что несколько дней у вас было для того, чтобы осмотреться, понять, что к чему?
4-й Солдат. Не знаю. Там же так ничего и нельзя было понять — кто воюет, с кем воюет.
Журналистка. Но с афганцами вам приходилось сталкиваться. Я имею ввиду не в бою, конечно.
Воин. Не очень. Наши подразделения располагались, как правило, не в самих кишлаках, а рядом. Тем не менее, встречались.
Солдаты смешивают строгий шахматный строй, сбиваются в кучку.
1-й Солдат. Вот на марше, когда входили... Нам-то все в диковинку, а у них — просто не описать, какие лица были.
2-й Солдат. Техники такой, наверное, никогда в жизни не видели.
3-й Солдат. Танк, махина, идет, все вокруг трясется, а у них такие лица, такие лица...
Журналистка. Могу себе представить, как вы их напугали.
4-й Солдат. Да нет, страха не было, наоборот, любопытство.
Воин. Народ любопытный, от старого до малого.
1-й Солдат. И сразу торгашеская жилка чувствуется.
2-й Солдат. Остановишься, сразу начинают к вещам, к железкам прицениваться.
3-й Солдат. Нет, страха у них никакого не было.
4-й Солдат. Да и не понимали они, по-моему, кто мы, зачем пришли.
Воин. Нет, не народная эта была просьба о помощи и дело — не народное.
Журналистка. Почему вы так думаете?
Воин. Судите сами.
1-й Солдат. Едем однажды, видим: пасет пастух отару — ковер из овец, тысячи.
На сцену выходит Афганец с посохом.
2-й Солдат. Подъезжаем, спрашиваем: «Чьи овцы?»
Афганец. Бая.
3-й Солдат. Какого бая? Революция год назад была!
4-й Солдат. Гони овец в кишлак, подели поровну между всеми.
Афганец. Нет, бай придет, убьет.
Афганец с посохом уходит.
Воин. Много таких случаев было, ребята могут подтвердить.
1-й Солдат. И три, и четыре года спустя попадали, бывало, в такие места, где не то, что о революции не слышали...
2-й Солдат. Что такое Кабул, не знали.
Воин. Вот и поймите.
Журналистка. Вы участвовали в боевых операциях?
Свет гаснет. Луч пистолета поочередно высвечивает Солдат. Другой луч пистолета постоянно мечется по сцене и зрительному залу. Слышны взрывы мин и грохот боевой техники.
Воин. Воевали мы по-всякому. На месте редко стояли.
1-й Солдат. Выезжали на сопровождение колонн: трое суток идем, ночуем на каком-нибудь опорном пункте, ждем другую колонну, идем обратно.
2-й Солдат. В рейды ходили с другими подразделениями, в разведку.
3-й Солдат. Потом нас приспособили как тралы: идет колонна, впереди три танка — миноискатели, потому что танк меньше другой техники страдал при подрыве.
4-й Солдат. Хотя это как сказать. Отрывало катки, гусеницы. Корежило так, что не узнать. Правда, не так, как БМП, например.
Воин. Но нашей машине везло, не рвались, столько рейдов было, операций. Только что мы на этом месте вроде крутились, а другой там подорвался.
Фонограмма микшируется. Звучит «Пассакалия» Генделя. Воин, высвечиваемый пистолетом, выходит вперед. Солдаты покидают сцену. Второй пистолет высвечивает Журналистку, она по-прежнему за столиком.
Журналистка. Что вы подумали, когда узнали о решении вывести наши войска из Афганистана?
Луч пистолета только на Воине.
Воин. Говорят, там в последние месяцы чуть ли не братание шло по всему фронту, чай пили с теми, кто в нас стрелял. Я этого понять не могу. По большому счету это объяснимо: да, надо было поставить крест на всем этом деле. Понимаю. А принять не могу. Я простить не могу, что там погибли, были ранены, калеками стали ребята.
Фонограмма усиливается. Воин поднимает цветы с пола и кладет их на подставку возле задника сцены. Уходит. Луч пистолета сопровождает его за кулисы. Свет гаснет.
ЧЕТВЁРТЫЙ ЭПИЗОД
Голос за сценой. Вспоминает Олег Титов.
Полный свет. За столом Журналистка. Выходит Воин, присаживается напротив.
Журналистка. Вы очень переживали, когда узнали, что служить придется в Афганистане?
Воин. Да нет, не сказал бы. Таких мыслей не было.
Журналистка. И вы не попытались как-то уберечься, обмануть судьбу?
Воин. Тут получилось такое дело... Не знаю, кто кого обманул — судьба меня или я судьбу. Однажды по казарме пополз слух...
На сцене с шумом появляются Солдаты.
1-й Солдат. Ребята, группу набирают! Есть возможность попасть в Москву!
Солдаты начинают собирать вещмешки.
Воин. Только мне оставалось лишь завидовать тем ребятам, которых строили с вещмешками на плацу, — я в эту группу не попал. Зато попал в нее один узбек из нашего взвода, и очень по этому поводу сокрушался. А я завидовал
Махмуд и Воин встречаются на середине сцены.
Воин. Махмуд, мне бы вместо тебя.
Махмуд смотрит на Воина, а потом стремительно, почти бегом исчезает за сценой. Воин смотрит ему вслед.
Воин. Какому москвичу не хочется домой! Махмуд послушал-послушал меня и исчез.
На сцене также энергично вновь появляется Махмуд.
Махмуд. Давай быстро в штаб!
Воин энергично подходит к столу и садится напротив Журналистки, а Махмуд исчезает за кулисами. В это же время Солдаты закидывают вещмешки за спину и четким шагом покидают сцену.
Воин. Слух подтвердился, в Москву мы действительно попали.
Ансамбль играет один куплет песни «А я иду, шагаю по Москве...»
Воин. Но отпустили нас в город всего на полдня — попрощаться с родными.
Ансамбль исполняет один куплет песни Ю. Слатова «Границы».
Воин. А потом дальше: пункт назначения — Термез. Оттуда — в Афганистан.
Журналистка. На войну!
Воин. Да, это мы поняли еще в пути, когда навстречу стали попадаться эшелоны с искореженной техникой.
Слышен грохот боевой техники. Взрывы мин.
Пулеметные очереди.
На сцене полумрак.
Лучи пистолетов высвечивают Журналистку и
Воин. Понять-то поняли, но до конца осознать не могли даже тогда, когда через границу пришлось переправляться по понтонной переправе — мост взорвали «духи».
Журналистка. Чем вас встретил Афганистан?
Воин. Когда переправились через границу, нас построили, и какой-то незнакомый подполковник произнес речь. Хотел, видимо, подбодрить нас, поднять, так сказать, боевой дух. Но из всей речи я запомнил одно.
Солдаты встают в шеренгу.
Первый Солдат выходит вперед.
Два луча пистолета сходятся на нем.
1-й Солдат. Живым лучше не сдаваться, последнюю пулю лучше приберечь для себя.
Солдаты замирают в строю. Пистолеты вновь высвечивают Журналистку и Воина.
Журналистка. Слава богу, обошлось без этого, вы живы и здоровы.
Воин. Я-то жив, но некоторым приходилось выбирать именно такой конец. Однажды группа наших ребят попала в горах в засаду.
Свет меркнет. Луч одного пистолета направлен на Воина за столом, другой выхватывает поочередно Солдат, которые мечутся по сцене, изображая перестрелку. Звук пулеметной очереди.
Воин. Нас подняли по тревоге на помощь. Но душманский огонь был очень сильный — били из крупнокалиберных пулеметов. Пришлось отступить. Отступили, и вдруг выясняется, что нигде нет командира, нашего старшего лейтенанта.
Фонограмма резко обрывается.
Луч пистолета только на рассказчике.
Воин. Вдруг выше, откуда мы отступили, раздались одиночные пистолетные выстрелы. А потом крик.
Второй луч пистолета выхватывает из темноты Первого Солдата.
1-й Солдат. Прощайте, ребята!
Взрыв гранаты. Яркая вспышка.
Два луча соединяются вместе.
И сразу абсолютная темнота и тишина.
Солдаты покидают сцену.
После чего свет включается.
Журналистка. В такие минуты, наверное, бывало особенно страшно.
Воин. Страшно бывало. Только в бою чувства как- то притупляются, об этом некогда думать. Тем и отличается обычный, нормальный человек от труса, что трусу страшно всегда.
Журналистка. Приходилось вам таких встречать?
Воин. Был у нас трус — Николай, Коля. Меня все в нем раздражало. Знаете, бывают такие люди, у которых на лице написано: подлец. Таким и был наш Коля, хотя с виду красавец парень: высокий, широкоплечий. Иногда мне становилось его просто жаль. А иногда просто хотелось избить. Однажды был с ним такой смешной случай.
Свет гаснет. Звук пулеметной очереди.
Луч пистолета высвечивает рассказчика.
Текст на этом фоне.
Воин. Ночью завязалась перестрелка, часовой крикнул.
Второй луч пистолета высвечивает первого
1-й Солдат. Тревога!
Луч пистолета мечется по сцене.
Воин. Мы повскакивали с коек, одеваемся, разбираем оружие, натыкаемся друг на друга.
По сцене мечутся Солдаты. Луч пистолета постоянно выхватывает кого-то из них.
Воин. А я все время наступаю на что-то мягкое, никак не могу понять, на что, да и разбираться некогда. Вдруг кто-то включил свет.
На сцене полный свет. Фонограмма обрывается. Второй Солдат лежит на полу.
Все остальные смотрят на него.
Воин. Смотрим, Коля забился под стол, но большой ведь, весь не помещается. Вот на то, что не поместилось, я и наступал все время. Мы думали, он сделает вид, что споткнулся или ищет там что-нибудь. Нет, только голову поднял и крикнул.
2-й Солдат. Погаси свет, дурак, убьет!
Свет гаснет.
Солдаты покидают сцену.
Пистолеты высвечивают Журналистку и Воина.
Воин. Вот такой был у нас Коля. Сейчас, наверное, рассказывает, как он геройски сражался в Афганистане.
Журналистка. Тяжело было расставаться с Афганистаном?
Пистолет высвечивает только Воина.
Воин. С ребятами, конечно, тяжело было расставаться. А с Афганистаном прощание затянулось. До Кабула добрались без приключений. Прошли таможенный контроль, и тут выясняется, что самолетов в этот день не будет. Что делать? Спать негде, есть нечего. К неудобствам, конечно, нам не привыкать, кое-как перетерпели ночь — домой ведь! А наутро нам опять: нет самолетов. Но мы же видим, как офицеры, их жены спокойно проходят на посадку. Значит, летают самолеты... К вечеру начали прикидывать, как взять самолет штурмом. А тут еще подкатило несколько машин, и из них вылезли такие же, как мы, молодые ребята.
Полный свет. Звучит любая хорошо известная зарубежная эстрадная мелодия 80-х годов. Через сцену, то поодиночке, то парами, проходят Солдаты. В руках у них магнитофоны.
Воин. Только у каждого по хорошему тюку барахла — «Сони», «Шарп» и тому подобное. Тут мы совсем приуныли. Что же это — одни жизни кладут, другие — барахло везут? Где же справедливость?
Музыка усиливается. Все артисты покидают сцену. Фонограмма заканчивается.
ПЯТЫЙ ЭПИЗОД
Голос за сценой. Вспоминает Сергей Князев — кадровый военный.
На сцену выходят Журналистка и Воин.
В руках у них по красной гвоздике.
Они садятся, цветы кладут на стол.
Журналистка. Люди военные одеты в форму, она у всех одинаковая, и извините, иногда кажется, что и те, кто ее надел, тоже все одинаковые — одинаково думают, одинаково чувствуют. Что за люди служили с вами в Афганистане?
Воин. Когда меня спрашивают об этом, я вспоминаю, прежде всего, Сергея Маркина. Он был замполитом роты, моим самым верным другом.
Журналистка. Был? Он погиб?
Воин. Да. Сергей был любимцем всего батальона. Никогда в жизни больше не встречал таких бескорыстных, самоотверженных людей. Всегда брал на себя самое трудное: «Это мое дело, комиссарское» — говорил он. Так и погиб. Это случилось так.
Свет гаснет. Слышна пулеметная очередь.
На сцене короткими перебежками с автоматами в руках появляются Солдаты.
Луч пистолета высвечивает говорящего в данный момент, а другой луч поочередно выхватывает кого-то из Солдат, ведущих на заднем плане бой.
1-й Солдат. Один из взводов соседнего батальона наскочил на крупную банду и занял круговую оборону в одном из кишлаков.
2-й Солдат. Нашу роту подняли по тревоге и бросили, на выручку.
3-й Солдат. Мы блокировали кишлак, но пробиться к своим не могли.
4-й Солдат. Тогда Сергей возглавил группу из четырех БМП, сломал кольцо душманов и ворвался в кишлак.
1-й Солдат. Он организовал эвакуацию раненых.
Луч пистолета высвечивает, как Второй и Третий Солдаты несут раненого Четвертого Солдата. Потом Второй и Третий Солдаты вновь возвращаются в бой.
1-й Солдат. И до последней минуты, как всегда, оставался на самом опасном участке, прикрывал отход, и, когда вроде бы все уже закончилось, в БМП укладывали последних раненых, из-за дувала выбежало несколько бандитов. Автомат стоял рядом, Сергей прислонил его к двери машины, а потом дотянуться до него так и не успел. Что успел — закрыть собой двух раненых.
На сцене только один луч пистолета.
Он высвечивает Третьего Солдата, который прикрывает собой Второго Солдата. Пулеметная очередь обрывается. Третий Солдат падает на сцену. Луч пистолета высвечивает Первого Солдата, который говорит в абсолютной тишине.
1-й Солдат. Пули попали ему в спину, в голову. Прожил он еще минут десять.
Звучит ария Баха из оркестровой сюиты № 3.
Солдаты в скорбном молчании покидают сцену, а потом появляются вновь с красными гвоздиками в руках, которые они кладут на вторую подставку.
Луч пистолета высвечивает Воина.
Воин. На его похороны приехали ребята со всего Союза. Вся могила была в цветах, а на памятнике, как он просил, выбили: «КОМИССАР». Он был не политработником, он действительно был комиссаром.
Музыка усиливается. Журналистка и Воин берут цветы со стола и тоже кладут их на подставку.
Все артисты покидают сцену.
Фонограмма заканчивается.
ШЕСТОЙ ЭПИЗОД
Голос за сценой. Вспоминает Игорь Медведев.
Полный свет. На сцену решительно выходит Воин. Останавливается в центре.
Слышен стук колес поезда.
Воин. Так получилось, что за первые полгода службы я объехал чуть ли не весь Союз: побывал в Карелии, Ленинграде, Брянске, Средней Азии. В конце концов попал во Владивосток.
Фонограмма обрывается.
Воин. Не в сам город, конечно, а в погранотряд. Я человек городской, а тут сидишь среди сопок, осень начинается, дожди, ветер... Вдруг однажды подходит ко мне офицер.
1-й Солдат (выходит из-за кулис, подходит к Воину). В командировку поехать хочешь?
Воин. Конечно!
1-й Солдат. Ну, хорошо, собирайся. (Уходит за кулисы.)
Воин. Что значит «собирайся», я не понял, но все равно обрадовался: командировка в моем представлении значила только одно — ехать по заставам. Тут, однако, начинает происходить что-то непонятное. Немного погодя подходит другой офицер.
2-й Солдат (выходит из другой кулисы). Ну, поехали!
Звук работающей машины. Воин и Второй Солдат уходят со сцены. Через некоторое время на сцене появляется Воин. Он держит в руках несколько пачек «Беломора».
Воин. Едем в город. Там он мне покупает тетради и несколько пачек «Беломора». Этот «Беломор» мне почему-то особенно запомнился. Приводит он меня в какое-то мрачное строение — не то клуб, не то казарма. Смотрю, там уже толкутся ребята из других подразделений.
Фонограмма заканчивается.
На сцену выходят Солдаты.
Разбирают «Беломор».
Выстраиваются все в шеренгу, у каждого вещмешок за плечами.
Воин. Собрали нас и говорят: вы отправляетесь на два месяца защищать рубежи нашей Родины, вернетесь сюда, отсюда будете увольняться... Слух пошел...
1-й Солдат. Афганистан!
2-й Солдат. Афганистан!
3-й Солдат. Афганистан!
4-й Солдат. Афганистан!
Воин. Начали нас готовить. К чему — опять никто не говорит. Но нам уже стало ясно — к Афганистану.
Снова слышен стук колес поезда.
Солдаты уходят за кулисы, затем появляются из-за других.
Останавливаются.
Фонограмма обрывается.
Воин. Разница между Таджикистаном — мы входили оттуда — и Афганистаном огромная.
Грохот военной техники.
1-й Солдат. Едешь по нашей стороне — цветущий край, переезжаешь границу — все обрубается. Пустыня.
2-й Солдат. Въехали в город. Это что-то кишащее, движущееся, непонятное.
3-й Солдат. Впечатление такое, будто ты в своем сегодняшнем обмундировании едешь по вчерашнему дню, через историю.
4-й Солдат. Проехали город, остановились.
Фонограмма обрывается.
Голос за сценой. Копать!
Солдаты снимают вещмешки.
Достают саперные лопаты.
Воин. Два дня кряду копали, позиции делали. На голое место ведь приехали.
1-й Солдат. В одну сторону — километр до Гиндукуша.
2-й Солдат. В другую — восемьсот метров до города.
3-й Солдат. Во все остальные — пустыня до горизонта.
4-й Солдат. И мы посередине.
Воин. Холод не холод, голод не голод, все тут, на одном месте.
1-й Солдат. Первые полтора-два месяца были единственными, которые я помню без войны. А потом пошло.
Гаснет свет. Слышна пулеметная очередь. Солдаты оставляют вещмешки, лопаты, бегут за кулисы, выбегают уже с автоматами.
Во время этой сцены Солдат высвечивают два пистолета. Один высвечивает говорящего, другой поочередно выхватывает кого-то из Солдат, изображающих бой.
2-й Солдат. Однажды мы попали в засаду среди бела дня — на шоссейной трассе в кишлаке Тимуртак.
3-й Солдат. Там до этого были сожжены две бензоколонны; так что ясно, что это был за кишлак, его стерли с лица земли.
4-й Солдат. А они снова устроили там засаду и сильно нас пощипали.
Воин. Все произошло как-то сумбурно и непонятно, так неожиданно, что мы даже отпора дать не успели.
1-й Солдат. Стрельба.
2-й Солдат. Пшеница вокруг горит.
3-й Солдат. Дым.
4-й Солдат. Гарь.
Воин. Не поймешь, кто где. Ребята выпрыгивали из машин, и тут их расстреливали в упор.
Резко обрывается пулеметная очередь.
На сцене полная темнота.
Солдаты уходят за кулисы.
На сцене Чтец и парень с гитарой, которых высвечивают пистолеты.
Чтец.
Лишь миг один,
И был бы я живой.
Лишь миг один,
Но он уже не мой.
Кого-то выстрелом окликнул автомат,
Но этот клич был послан наугад.
Лишь миг один
Успеть бы оттянуть.
Я оглянулся и откликнулся на зов,
Вставал — был жив.
Еще вставал — уже был мертв.
Лишь миг один
Решает, кому быть с кем,
Лишь миг один сомненья,
А затем
Шагнул к бессмертью обезжизненному я,
Но кто-то жить остался.
Значит, смерть моя не зря...
Игорь Медведев
Чтец и парень с гитарой уходят.
На сцене Журналистка.
Журналистка. Девять с лишним лет длилась эта война, обернувшаяся для нашей страны большими потерями. Среди погибших наши земляки. (Перечисляет.) Почтим память павших минутой молчания.
Ансамбль исполняет песню О. Гонцова «Память». На сцену четким строем выходят Солдаты. Встают в шахматном порядке.
1-й Солдат. Некоторые говорят: «А что вы там делали, в Афганистане? Да ничего вы там не сделали. Все зря, ошибка правительства».
2-й Солдат. Вы знаете, я отвечать на такие вопросы не люблю. Но все-таки скажу: то, что мы сделали, не преступно. И то, что Афганистан нас сплотил, дал посмотреть на себя со стороны, тоже неплохо.
3-й Солдат. Это не ностальгия, не оправдание Афганистана. Хотя в какой-то мере есть и это, иногда нам кажется, что связанное с Афганистаном лучше, чем было на самом деле.
4-й Солдат. Афганистан был, и он кончился, это один вопрос.
Воин. Но то, что мы должны быть готовы и готовить нашу молодежь к испытаниям, — это уже другой вопрос. У нас жизнь такая, что каждому поколению по-своему достается.
Ансамбль исполняет песню Ю. Слатова «Боевым друзьям».
Журналистка. Наша встреча завершилась. Мы желаем вам всего самого доброго. И говорим вам до свидания! До новых встреч!
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Этот вечер для ветеранов Афганистана и молодых ребят, которые сейчас мало что знают об этой войне. Этот сценарий дает возможность «афганцам» вспомнить те события, может быть, по-другому оценить их, молодым узнать о тех событиях, взглянуть на войну глазами воевавших, увидеть войну такой, как она есть, с ее мужеством и трусостью.
Сценарий состоит из отдельных эпизодов, которые можно легко переставить или удалить, а также использовать как отдельные фрагменты для других вечеров.
Можно на основе данного материала выстроить вечер о своих земляках.
Автор: Наталья Жирнова
Рекомендуем посмотреть:
Линейка в школе ко Дню вывода войск из Афганистана
Встреча с воинами интернационалистами в школе. Сценарий
Нет комментариев. Ваш будет первым!