Коршунов «Петька и его, Петькина жизнь»
Михаил Коршунов «Петька и его, Петькина жизнь»
1
Петька мог подумать о чём угодно, но только не об этом.
Ну, будет неприятный разговор с классной руководительницей Серафимой Дмитриевной. Ну, отведут к директору. Ну, вызовут в школу мать и расскажут про него — такой- сякой...
Это всё понятно. Это всё нормально.
Драка была?
Была.
Значит, теперь должны быть меры.
Правда, особой драки не было. Дал Женьке по шее. У Женьки царапина на лбу. Здоровая царапина. Вещественное доказательство.
Серафима Дмитриевна сказала Петьке, что его просит к себе директор школы.
Директор школы был новый, совсем молодой.
Петька видел его один раз. Теперь должен был увидеть второй раз.
Неприятная встреча. Но ничего не поделаешь — надо
встречаться. У Женьки на лбу вещественное доказательство.
Петька стоял перед директором. Он мог подумать о чём угодно, но только не об этом.
Директор протянул Петьке тетрадь:
— Возьми.
Петька взял.
— Я человек новый. Многих ребят ещё не знаю. Тебя тоже не знаю.
Петька молчал, смотрел на директора.
— Так вот. В этой тетради напишешь, как ты дошёл до жизни такой.
— Какой жизни? — испугался Петька.
— Избил товарища. Товарищ слабее тебя, а ты его избил.
— А много писать? Сколько страниц?
— Дело серьёзное... Страницы четыре.
— Может, лучше мать привести? — осторожно спросил Петька.
— А зачем мать приводить? Дрался ты, а не она. (Петька кивнул — верно. Дрался он, а не она.) С тобой и разговаривать. А для этого надо узнать, что ты за человек.
Петька в растерянности смотрел на директора.
— Где родился — писать?
— Напиши.
— А когда родился — писать?
— Напиши.
— И фамилию?
— И фамилию.
— А ещё что?
— Я же тебе сказал — как ты дошёл до жизни такой.
— А сколько дней писать?
— Сколько дней?.. До семнадцатого числа. Это значит — четыре дня. Семнадцатого мы проведём в классе собрание.
— Родительское? — с надеждой спросил Петька. — Мне присутствовать не надо?
— Зачем родительское — соберём учеников, послушаем, что они скажут. Тебе есть смысл присутствовать. Вдруг кто и заступится.
Петька молчал.
2
Письменный стол. За столом сидит Петька. Открыта первая страница чистой тетради, которую дал директор.
Петька подложил ладонь под щёку — думает.
Четыре страницы! Это сколько же надо сидеть и писать? А драка-то была две секунды. Дал по шее — и всё. И в лоб Женьку даже не ударил. Это Женька об шкаф ударился. Рикошетом. Худенький он — вот и получился рикошет.
И чего под руку попался?.. Мучайся теперь. Сиди. А он, Женька, гуляет. А ты сиди. Вспоминай свою жизнь с самого начала.
Во дворе кричат ребята. Весело ребятам. Им не попался под руку Женька. И директор им такой не попался.
Петька сидит, вспоминает свою жизнь.
А жизнь вспоминается плохо. Нет, она-то вспоминается, но ведь её надо ещё записывать! И записывать аккуратно, без ошибок: проверить-то никому не дашь.
Мать удивится, спросит — что это такое и для чего? И отец удивится, спросит.
Лучше молчать и как-нибудь самому. Вот и выходит, что жизнь вспоминается очень медленно, плохо. Надо лазить в учебник по грамматике.
Сейчас Петька искал правило о гласных. Как гласные пишут после шипящих и буквы «ц».
Потом ему понадобились суффиксы «ик» и «ек». В каких словах употребляется «ик», а в каких — «ек».
Потом уменьшительные суффиксы «ушк», «юшк». Нет. Он обойдётся без уменьшительных.
Кричат во дворе ребята.
Петька подошёл к окну, поглядел. Конечно, обновляют футбольный мяч, который недавно купили Гришке Лосеву из шестого подъезда.
А он, Петька, врезался в частицу «не». Что писать — «не»?.. А вдруг «ни»?
Петька опять листает учебник. Ага, нашёл, вот и примеры.
«Ну, как не порадеть родному человечку!» (Грибоедов). Петьке бы кто-нибудь порадел. Самое время.
«Чем ты не молодец?» (Пушкин). Нет. Сейчас Петька не молодец.
«Да не изволишь ли сенца?» (Крылов). Нет. Сенца он не изволит.
В первый день Петька написал одну страницу своей жизни.
3
На второй день он продолжал.
И опять грамматика. И опять приставки, двойные согласные, чередования, окончания. И синтаксис ещё — точки и запятые.
И опять ни у кого и ни о чём нельзя узнать. Тут дойдёшь до любой жизни. До каторги дойдёшь!
Попросить бы Женьку — порадей мне, Женька, дай мне, Женька, по шее. Или хочешь—я сам стукнусь головой об шкаф.
Ребята во дворе кричат: обновляют мяч.
А Петька? Петька пишет вторую страницу своей жизни.
4
На третий день Петька писал третью страницу своей жизни.
Писал про то, как провёл лето в деревне Карганы у маминого брата.
Мамин брат работал на колхозном кирпичном заводе. И Петька тоже работал: водил лошадь, которая крутила большие колёса, размешивала в яме глину.
Нравилось ещё Петьке в обеденный перерыв сидеть под навесом, где были сложены свежие кирпичи, только что вынутые из форм, — сушились.
На улице солнце, жара, а под навесом прохладно. Это от влажных кирпичей прохладно.
Поглядишь на кирпичи, а на них отпечатки веточек и стеблей травы. Интересно.
Петька написал про веточки и траву.
А потом кирпичи выпаливают в траншеях, и они делаются красными и крепкими. Он сам вынимал их из траншей. Тёплые ещё и дымом пахнут.
Петька и про это написал.
5
На четвёртый день Петька одолевал последнюю, четвёртую страницу.
За окном накрапывал дождь. Ребята, во дворе всё равно кричали. Они уже не обновляли мяч Гришки Лосева из шестого подъезда, а просто играли.
Мяч грязный, и ребята грязные: нормальная обстановка. Никому ничего не жаль. Только Петьке жаль самого себя. Четвёртая страница идёт особенно туго. Никто ему не радеет, сенца он не желает и вообще, конечно, не молодец.
«Ни», «не», «ик», «ек»...
Петька подложил ладонь под щёку — думает.
Уже и фамилия есть — написана, и про место в год рождения — всё есть, и про пионерский лагерь, и про кирпичный завод.
«Напишу-ка про ежа Николая, —решает Петька. — Ёж мой. Жил у меня дома. Значит, к моей жизни имеет отношение».
«Ёж Николай днём спал, а ночью бегал, — начал писать Петька. — Тарахтел когтями и мешал всем другим спать».
А как пишется «тарахтел»? «Тара»... или «таро»?..
Надо изменить слово так, чтобы на сомнительную букву упало ударение. Это он помнит.
Петька начал менять слово:
— Трахнул, тарахнул, тарарахнул. Ух ты, куда занесло! Значит, всё-таки «тара»...
— «Я решил Николая переучить, — продолжал писать Петька, — чтобы ночью он спал, а днём бегал, как все нормальные люди».
Дождь усилился, громко забарабанил в стёкла.
Петька встал и подошёл к окну — неужели ещё играют?
Да, играют. Чёрные, и мяч чёрный. Счастливые. Бегают себе, как все нормальные люди.
Петька вернулся к столу.
«У ежа Николая начали выпадать из чуба колючки. Мама сказала, что Николаю не хватает витаминов, а может быть, он просто...»
Петька опять задумался, как писать «линяет».
И вдруг вспомнил... Только совсем другое вспомнил: когда Гришкин мяч обновляли, он был жёлтого цвета.
6
Собрание состоялось. Ровно семнадцатого числа.
Народу было много. Весь класс, конечно. Серафима Дмитриевна, директор и старший пионервожатый.
Выступали ребята — ругали. И Серафима Дмитриевна ругала. И старший пионервожатый. Правда, все ещё говорили, что они надеются — в будущем с Петькой ничего подобного но случится.
В конце собрания выступил и директор. Сказал — тоже считает Петьку человеком не совсем пропащим. Он подробно ознакомился с его, Петькиной, прошлой жизнью. И что его, Петькина, прошлая жизнь даёт и ему, директору, основания надеяться, что в будущем с Петькой ничего подобного не случится.
«Да, если каждый раз писать сочинения...» — подумал Петька.
Но это он так, между прочим, подумал.
Рекомендуем посмотреть:
| тимофей # 24 ноября 2021 в 09:54 0 |
| Смешно и поучительно! |