Стихи о защитниках Отечества для школьников 2-4 класса

Стихи о доблестных защитниках Отечества для младших школьников

И. Никитин

* * *

Воздадим хвалу

Русской земле.

(из «Сказания о Мамаевом побоище»)

Уж как был молодец —

Илья Муромец,

Сидел сиднем Илья

Ровно тридцать лет,

На тугой лук стрелы

Не накладывал,

Богатырской руки

Не показывал.

Как проведал он туту,

Долго сидючи,

О лихом Соловье

О разбойнике.

Снарядил в путь коня:

Его первый скок —

Был пять верст, а другой —

Пропал из виду.

По коню был седок —

К князю в Киев-град

Он привез Соловья

В тороках живьем.

Вот таков-то народ

Руси-матушки!

Он без нужды не вдруг

С места тронется;

Не привык богатырь

Силой хвастаться,

Щеголять удальством,

Умом-разумом.

Уж зато кто на брань

Сам напросится,

За живое его

Тронет не в пору, —

Прочь раздумье и лень!

После отдыха

Он, как буря, встает

Против недруга!

И поднимется клич

С отголосками,

Словно гром загремит

С перекатами.

И за тысячи верст

Люд откликнется.

И пойдет по Руси

Гул без умолку.

Тогда все трын-трава

Бойцу смелому:

На куски его режь —

Не поморщится.

Эх, родимая мать,

Русь-кормилица!

Не пришлось тебе знать

Неги-роскоши!

Под грозой ты росла

Да под вьюгами,

Буйный ветер тебя

Убаюкивал,

Умывал белый снег

Лицо полное,

Холод щеки твои

Подрумянивал.

Много видела ты

Нужды смолоду,

Часто с злыми людьми

Насмерть билася.

То не служба была,

Только службишка;

Вот теперь сослужи

Службу крепкую.

Видишь: тучи несут

Гром и молнию,

При морях города

Загораются.

Все друзья твои врозь

Порассыпались,

Ты одна под грозой...

Стой, Русь-матушка!

Не дадут тебе пасть

Дети-соколы.

Встань, послушай их клич

Да порадуйся...

«Для тебя — все добро,

Платье ценное

Наших жен, кровь и жизнь —

Все для матери».

Пронесет Бог грозу,

Взглянет солнышко,

Шире прежнего, Русь,

Ты раздвинешься!

Будет имя твое

Людям памятно,

Пока миру стоять

Богом сужено.

И уж много могил

Наших недругов

Порастет на Руси

Травой дикою!

_______________________________________

Торока — ремешки позади седла для пристежки.

 

Невская битва. На реке Неве, у впадения в нее реки Ижоры, 15 июля 1240 года русская рать во главе с новгородским князем Александром Ярославичем разгромила шведский отряд. После этой битвы князя Александра прозвали Невским.

Л. Мей «Александр Невский»

(отрывок)

Затрубили рога благоверному князь

Александру победу,

И со страхом бежали все шведы, где сушью,

а где по воде;

Но настигла их быстро Господняя кара везде:

Уж не князь Александр их настиг со своей

удалою дружиной,

А другой судия на крамольников, вечно

единый...

И валилися шведы валежником хрупким, со

смертной тревогой,

Убегая от Божией страшной грозы ни путем,

ни дорогой:

По лесам и оврагам костями они полегли,

Там, где даже дружинники князя за ними

погоней не шли...

На заре, крепкой тайной, с дружиною

близился князь

К Новугороду; только была им нежданная

встреча:

Застонал благовестник, и громкие крики

раздалися с веча,

И по Волхову к князю молебная песнь

донеслась,

И в посаде встречали с цветами его

новгородки —

И княгини, и красные девки, и все молодые

молодки,

В сарафанах цветных, и в жемчужных

повязках, и с лентой в косе.

И бросались они на колени пред князем

возлюбленным все,

А епископ и клир уж стояли давно пред

Софийским собором

И уж пели молебен напутственный князю

с дружиною хором,

И успел по поднебесью ветер развеять

победную весть:

«Князю Невскому слава с дружиной,

и многие лета, и честь!»

Много лет прожил князь Александр...

Не бывало на свете

Преподобного князя мудрее — в миру, и в

войне, и в совете,

И хоруговью Божьею он осенял

княженецкий свой сан;

А затем и послов ему слали и кесарь,

и папа, и хан,

И на письмах с ним крепко любовь

и согласье они заручили,

А король шведский Магнус потомкам своим

завещал,

Чтоб никто ополчаться на Русь на святую

из них не дерзал...

 

Куликовская битва. 8 сентября 1380 года русские полки под командованием московского князя Дмитрия Ивановича сразились с ордынским войском во главе с ханом Мамаем. Разгром ордынцев стал началом освобождения Руси от татара-монгольского ига.

К. Рылеев «Димитрий Донской»

(из цикла «Думы»)

Подвиги великого князя Димитрия Иоанновича Донского известны всякому русскому. Он был сын великого князя Московского Иоанна Иоанновича, родился в 1350 году, великокняжеский престол занял 1362 года. Владычествовавшая над Россиею Золотая или Сарайская орда в его время раздиралась междоусобиями. Один из князей татарских, Мамай, властвовал там под именем Мамант-Салтана, слабого и ничтожного хана. Недовольный великим князем, Мамай отправил (в 1378 г.) мурзу Бегича со множеством татарского войска; ополчение Димитрия встретило их на реке Воже, сразилось мужественно и одержало победу. Раздраженный Мамай, совокупив еще большие толпы иноплеменников, двинулся с ними к пределам России. Димитрий вооружился; противники сошлись на Куликовом поле (при речке Непрядве, впадающей в Дон); бой был жестокий и борьба ужасная (8 сентября 1380 г.). На пространстве двадцати верст кровь русских мешалась с татарскою. Наконец Мамай предался бегству, и Димитрий восторжествовал. Сия знаменитая победа доставила ему великую славу и уважение современников. Потомство наименовало его Донским. Димитрий умер в 1389 году.

«Доколь нам, други, пред тираном

Склонять покорную главу

И заодно с презренным ханом

Позорить сильную Москву?

Не нам, не нам страшиться битвы

С толпами грозными врагов:

За нас и Сергия молитвы

И прах замученных отцов!

Летим — и возвратим народу

Залог блаженства чуждых стран:

Святую праотцев свободу

И древние права граждан.

Туда! за Дон!.. настало время!

Надежда наша — Бог и меч!

Сразим моголов и, как бремя,

Ярмо Мамая сбросим с плеч!»

 

Так Дмитрий, рать обозревая,

Красуясь на коне, гремел

И, в помощь Бога призывая,

Перуном грозным полетел...

«К врагам! за Дон! — вскричали полки. —

За вольность, правду и закон!» —

И, повторяя клик геройский,

За князем ринулися в Дон.

 

Несутся полные отваги,

Волн упреждают быстрый бег;

Летят, как соколы, — и стяги

Противный осенили брег.

Мгновенно солнце озарило

Равнину и брега реки

И взору вдалеке открыло

Татар несметные полки.

 

Луга, равнины, долы, горы

Толпами пестрыми кипят;

Всех сил объять не могут взоры...

Повсюду бердыши блестят.

 

Идут как мрачные дубравы —

И вторят степи гул глухой;

Идут... там хан, здесь чада славы —

И закипел кровавый бой!..

 

«Бог нам прибежище и сила! —

Рек Дмитрий на челе полков. —

Умрем, когда судьба судила!» —

И первый грянул на врагов.

Кровь хлынула — и тучи пыли,

Поднявшись вихрем к небесам,

Светило дня от глаз сокрыли,

И мрак простерся по полям.

 

Повсюду хлещет кровь ручьями,

Зеленый побагровел дол:

Там русский поражен врагами,

Здесь пал растоптанный могол,

Тут слышен копий треск и звуки,

Там сокрушился меч о меч.

Летят отсеченные руки,

И головы катятся с плеч.

 

А там, под тению кургана,

Презревший славу, сад и свет,

Лежит, низвергнув великана,

Отважный инок Пересвет.

Там Белозерский князь и чада,

Достойные его любви,

И окрест их татар громада,

В своей потопшая крови.

 

Уж многие из храбрых пали,

Великодушный сонм редел;

Уже враги одолевали,

Татарин дикий свирепел.

К концу клонился бой кровавый,

И черный стяг был пасть готов, —

Как вдруг орлом из-за дубравы

Волынский грянул на врагов.

 

Враги смещались — от кургана

Промчалось: «Силен русский бог!» —

И побежала рать тирана,

И сокрушен гордыни рог!

Помчался хан в глухие степи,

За ним шумящим враном страх;

Расторгнул русский рабства цепи

И стал на вражеских костях!..

 

Но кто там, бледен, близ дубравы,

Обрызган кровию лежит?

Что зрю?.. Первоначальник славы,

Димитрий ранен... страшный вид!..

Ужель изречено судьбою

Ему быть жертвой битвы сей?

Но вот к стенящему герою

Притек сонм воев и князей.

 

Вот, преклонив трофеи брани,

Гласят: «Ты победил! восстань!»

И князь, воздевши к небу длани:

«Велик нас ополчивший в брань!

Велик! — речет, — к нему молитвы!

Он Сергия услышал глас;

Ему вся слава грозной битвы;

Он, он один прославил вас!»

______________________________________________

Сергий Радонежский — наиболее почитаемый из святых русского средневековья, благословивший Димитрия перед Куликовской битвой.

Перун — главное божество восточно-славянской мифологии, бог грома и молнии.

Бердыш — старинное оружие в виде закругленного топора на длинном древке.

Черный стяг — знамя московского князя.

Волынский-Боброк Д.М. был командиром резервного полка.

 

А. Блок «На поле Куликовом»

1

Река раскинулась.

Течет, грустит лениво

И моет берега.

Над скудной глиной желтого обрыва

В степи грустят стога.

 

О Русь моя! Жена моя! До боли

Нам ясен долгий путь!

Наш путь — стрелой татарской древней воли

Пронзил нам грудь.

Наш путь — степной, наш путь — в тоске

безбрежной,

В твоей тоске, о Русь!

И даже мглы — ночной и зарубежной —

Я не боюсь.

 

Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами

Степную даль.

В степном дыму блеснет святое знамя

И ханской сабли сталь...

 

И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль...

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль...

 

И нет конца! Мелькают версты, кручи...

Останови!

Идут, идут испуганные тучи,

Закат в крови!

 

Закат в крови! Из сердца кровь струится!

Плачь, сердце, плачь...

Покоя нет! Степная кобылица

Несется вскачь!

2

Мы, сам-друг, над степью в полночь стали:

Не вернуться, не взглянуть назад.

За Непрядвой лебеди кричали,

И опять, опять они кричат...

 

На пути — горючий белый камень,

За рекой — поганая орда.

Светлый стяг над нашими полками

Не взыграет больше никогда.

 

И, к земле склонившись головою,

Говорит мне друг: «Остри свой меч,

Чтоб недаром биться с татарвою,

За святое дело мертвым лечь!»

 

Я — не первый воин, не последний,

Долго будет родина больна.

Помяни ж за раннею обедней

Мила друга, светлая жена!

3

В ночь, когда Мамай залег с ордою

Степи и мосты,

В темном поле были мы с Тобою, —

Разве знала Ты?

 

Перед Доном темным и зловещим,

Средь ночных полей,

Слышал я Твой голос сердцем вещим

В криках лебедей.

 

С полуночи тучей возносилась

Княжеская рать,

И вдали, вдали о стремя билась,

Голосила мать.

 

И, чертя круги, ночные птицы

Реяли вдали,

А над Русью тихие зарницы

Князя стерегли.

 

Орлий клекот над татарским станом

Угрожал бедой,

А Непрядва убралась туманом,

Что княжна фатой.

 

И с туманом над Непрядвой спящей,

Прямо на меня

Ты сошла, в одежде свет струящей,

Не спугнув коня.

 

Серебром волны блеснула другу

На стальном мече,

Освежила пыльную кольчугу

На моем плече.

 

И когда, наутро, тучей черной

Двинулась орда,

Был в щите Твой лик нерукотворный

Светел навсегда.

4

Опять с вековою тоскою

Пригнулись к земле ковыли,

Опять за туманной рекою

Ты кличешь меня издали...

 

Умчались, пропали без вести

Степных кобылиц табуны,

Развязаны дикие страсти

Под игом ущербной луны.

 

И я с вековою тоскою,

Как волк под ущербной луной,

Не знаю, что делать с собою,

Куда мне лететь за тобой!

 

Я слушаю рокоты сечи

И трубные крики татар,

Я вижу над Русью далече

Широкий и тихий пожар.

 

Объятый тоскою могучей,

Я рыщу на белом коне...

Встречаются вольные тучи

Во мглистой ночной вышине.

 

Вздымаются светлые мысли

В растерзанном сердце моем,

И падают светлые мысли,

Сожженные темным огнем...

 

«Явись, мое дивное диво!

Быть светлым меня научи!»

Вздымается конская грива...

За ветром взывают мечи...

5

И мглою бед неотразимых

Грядущий день заволокло.

Вл. Соловьев

 

Опять над полем Куликовым

Взошла и расточилась мгла,

И, словно облаком суровым,

Грядущий день заволокла.

 

За тишиною непробудной,

За разливающейся мглой

Не слышно грома битвы чудной,

Не видно молньи боевой.

 

Но узнаю тебя, начало

Высоких и мятежных дней!

Над вражьим станом, как бывало,

И плеск и трубы лебедей.

 

Не может сердце жить покоем,

Недаром тучи собрались.

Доспех тяжел, как перед боем.

Теперь твой час настал.— Молись!

Освободительная борьба русского народа против польских захватчиков начала XVII в. Героический подвиг костромского крестьянина И. Сусанина вдохновляет вот уже многие поколения русских людей.

К. Рылеев «Иван Сусанин»

(из цикла «Думы»)

В исходе 1612 года юный Михаил Феодорович Романов, последняя отрасль Руриковой династии, скрывался в Костромской области. В то время Москву занимали поляки: сии пришельцы хотели утвердить на российском престоле царевича Владислава, сына короля их, Сигизмунда III. Один отряд проникнул в костромские пределы и искал захватить Михаила. Вблизи от его убежища враги схватили Ивана Сусанина, жителя села Домнина, и требовали, чтобы он тайно провел их к жилищу будущего венценосца России. Как верный сын отечества, Сусанин захотел лучше погибнуть, нежели предательством спасти жизнь. Он повел поляков в противную сторону и известил Михаила об опасности: бывшие с ним успели увезти его. Раздраженные поляки убили Сусанина. По восшествии на престол Михаила Феодоровича (в 1613 г.) потомству Сусанина дана была жалованная грамота на участок земли при селе Домнине; ее подтверждали и последующие государи.

«Куда ты ведешь нас?.. не видно ни зги! —

Сусанину с сердцем вскричали враги: —

Мы вязнем и тонем в сугробинах снега;

Нам, знать, не добраться с тобой до ночлега.

Ты сбился, брат, верно, нарочно с пути;

Но тем Михаила тебе не спасти!

 

Пусть мы заблудились, пусть вьюга бушует,

Но смерти от ляхов ваш царь не минует!..

Веди ж нас, — так будет тебе за труды;

Иль бойся: не долго у нас до беды!

Заставил всю ночь нас пробиться с метелью...

Но что там чернеет в долине, за елью? »

 

«Деревня! — сарматам в ответ мужичок: —

Вот гумна, заборы, а вот и мосток.

За мною! в ворота! — избушечка эта

Во всякое время для гостя нагрета.

Войдите — не бойтесь!» — «Ну, то-то, москаль!..

Какая же, братцы, чертовская даль!

 

Такой я проклятой не видывал ночи,

Слепились от снегу соколии очи...

Жупан мой — хоть выжми, нет нитки сухой! —

Вошед, проворчал так сармат молодой. —

Вина нам, хозяин! мы смокли, иззябли!

Скорей!.. не заставь нас приняться за сабли!»

 

Вот скатерть простая на стол постлана;

Поставлено пиво и кружка вина,

И русская каша и щи пред гостями,

И хлеб перед каждым большими ломтями.

В окончины ветер, бушуя, стучит;

Уныло и с треском лучина горит.

 

Давно уж за полночь!.. Сном крепким объяты,

Лежат беззаботно по лавкам сарматы.

Все в дымной избушке вкушают покой;

Один, настороже, Сусанин седой

Вполголоса молит в углу у иконы

Царю молодому святой обороны!..

 

Вдруг кто-то к воротам подъехал верхом.

Сусанин поднялся и в двери тайком...

«Ты ль это, родимый?.. А я за тобою!

Куда ты уходишь ненастной порою?

За полночь... а ветер еще не затих;

Наводишь тоску лишь на сердце родных!»

 

«Приводит сам Бог тебя к этому дому,

Мой сын, поспешай же к царю молодому,

Скажи Михаилу, чтоб скрылся скорей,

Что гордые ляхи, по злобе своей,

Его потаенно убить замышляют

И новой бедою Москве угрожают!

 

Скажи, что Сусанин спасает царя,

Любовью к отчизне и вере горя.

Скажи, что спасенье в одном лишь побеге

И что уж убийцы со мной на ночлеге». —

«Но что ты затеял? подумай, родной!

Убьют тебя ляхи... Что будет со мной?

 

И с юной сестрою и с матерью хилой?» —

«Творец защитит вас святой своей силой.

Не даст он погибнуть, родимые, вам:

Покров и помощник он всем сиротам.

Прощай же, о сын мой, нам дорого время;

И помни: я гибну за русское племя!»

 

Рыдая, на лошадь Сусанин младой

Вскочил и помчался свистящей стрелой.

Луна между тем совершила полкруга;

Свист ветра умолкнул, утихнула вьюга.

На небе восточном зарделась заря,

Проснулись сарматы — злодеи царя.

 

«Сусанин! — вскричали. — Что молишься Богу?

Теперь уж не время — пора нам в дорогу!»

Оставив деревню шумящей толпой,

В лес темный вступают окольной тропой.

Сусанин ведет их... Вот утро настало,

И солнце сквозь ветви в лесу засияло:

 

То скроется быстро, то ярко блеснет,

То тускло засветит, то вновь пропадет.

Стоят не шелохнясь и дуб и береза,

Лишь снег под ногами скрипит от мороза,

Лишь временно ворон, вспорхнув, прошумит,

И дятел дуплистую иву долбит.

 

Друг за другом идут в молчанье сарматы;

Все дале и дале седой их вожатый.

Уж солнце высоко сияет с небес —

Все глуше и диче становится лес!

И вдруг пропадает тропинка пред ними:

И сосны и ели, ветвями густыми

Склонившись угрюмо до самой земли,

Дебристую стену из сучьев сплели.

Вотще настороже тревожное ухо:

Все в том захолустье и мертво и глухо...

«Куда ты завел нас?» — лях старый вскричал.

«Туда, куда нужно! — Сусанин сказал. —

 

Убейте! замучьте! — моя здесь могила!

Но знайте и рвитесь: я спас Михаила!

Предателя, мнили, во мне вы нашли:

Их нет и не будет на Русской земли!

В ней каждый отчизну с младенчества любит

И душу изменой свою не погубит».

 

«Злодей! — закричали враги, закипев. —

Умрешь под мечами!» — «Не страшен ваш гнев!

 

Кто русский по сердцу, тот бодро, и смело,

И радостно гибнет за правое дело!

Ни казни, ни смерти и я не боюсь:

Не дрогнув, умру за царя и за Русь!»

 

«Умри же! — сарматы герою вскричали,

И сабли над старцем, свистя, засверкали! —

Погибни, предатель! Конец твой настал!»

И твердый Сусанин весь в язвах упал!

Снег чистый чистейшая кровь обагрила:

Она для России спасла Михаила!

_____________________________________________

Лях — прозвище поляка в старину.

Жупан — у поляков разновидность верхней одежды.

 

М. Лермонтов «Бородино»

— Скажи-ка, дядя, ведь не даром

Москва, спаленная пожаром,

Французу отдана?

Ведь были ж схватки боевые,

Да, говорят, еще какие!

Недаром помнит вся Россия

Про день Бородина!

 

— Да, были люди в наше время,

Не то, что нынешнее племя:

Богатыри — не вы!

Плохая им досталась доля:

Немногие вернулись с поля...

Не будь на то Господня воля,

Не отдали б Москвы!

 

Мы долго молча отступали,

Досадно было, боя ждали,

Ворчали старики:

«Что ж мы? на зимние квартиры?

Не смеют, что ли, командиры

Чужие изорвать мундиры

О русские штыки?»

 

И вот нашли большое поле:

Есть разгуляться где на воле!

Построили редут.

У наших ушки на макушке!

Чуть утро осветило пушки

И леса синие верхушки —

Французы тут как тут.

 

Забил заряд я в пушку туго

И думал: угощу я друга!

Постой-ка, брат мусью!

Что тут хитрить, пожалуй к бою;

Уж мы пойдем ломить стеною,

Уж постоим мы головою

За родину свою!

 

Два дня мы были в перестрелке.

Что толку в этакой безделке?

Мы ждали третий день.

Повсюду стали слышны речи:

«Пора добраться до картечи!»

И вот на поле грозной сечи

Ночная пала тень.

 

Прилег вздремнуть я у лафета,

И слышно было до рассвета,

Как ликовал француз.

Но тих был наш бивак открытый:

Кто кивер чистил весь избитый,

Кто штык точил, ворча сердито,

Кусая длинный ус.

 

И только небо засветилось,

Все шумно вдруг зашевелилось,

Сверкнул за строем строй.

Полковник наш рожден был хватом:

Слуга царю, отец солдатам...

Да, жаль его: сражен булатом,

Он спит в земле сырой.

 

И молвил он, сверкнув очами:

«Ребята! не Москва ль за нами?

Умремте ж под Москвой,

Как наши братья умирали!»

И умереть мы обещали,

И клятву верности сдержали

Мы в Бородинский бой.

 

Ну ж был денек! Сквозь дым летучий

Французы двинулись, как тучи,

И все на наш редут.

Уланы с пестрыми значками,

Драгуны с конскими хвостами —

Все промелькнули перед нам,

Все побывали тут.

 

Вам не видать таких сражений!..

Носились знамена, как тени,

В дыму огонь блестел,

Звучал булат, картечь визжала,

Рука бойцов колоть устала,

И ядрам пролетать мешала

Гора кровавых тел.

 

Изведал враг в тот день немало,

Что значит русский бой удалый,

Наш рукопашный бой!..

Земля тряслась — как наши груди,

Смешались в кучу кони, люди,

И залпы тысячи орудий

Слились в протяжный вой...

 

Вот смерилось. Были все готовы

Заутра бой затеять новый

И до конца стоять...

Вот затрещали барабаны —

И отступили бусурманы.

Тогда считать мы стали раны,

Товарищей считать.

 

Да, были люди в наше время,

Могучее, лихое племя:

Богатыри — не вы.

Плохая им досталась доля:

Немногие вернулись с поля.

Когда б на то не Божья воля,

Не отдали б Москвы!

________________________________________________

Редут — полевое многоугольное укрепление с наружным валом и рвом.

Кивер — жесткий высокий головной убор военных с козырьком и подбородным ремнем.

 

Е. Благинина «Две матери»

Две матери заботились о сыне.

А он один!

Тайком всплакнула первая в овине:

— Прощай, мой сын! —

 

Она ему лепешек намесила

И испекла.

Не плакала при нем, не голосила,

Тверда была.

 

Она его в уста поцеловала:

— Иди, мой сын!

Враги не ждут, врагов кругом немало,

Иди, мой сын! —

 

И он пошел, оставив дома лето

И сеновал.

И теплый флаг над крышей сельсовета

Салютовал.

 

Вторая мать к ногам склонила жито,

Взвила ветра:

— Дорога, сын, перед тобой открыта.

Иди, пора!

 

Я на тебя горячим солнцем брызну,

Звезду пролью.

Оберегай меня — свою отчизну,

Страну свою! —

 

Она его по узким рельсам мчала:

— Спеши, мой сын!

Враги не ждут, врагов кругом немало,

Спеши, мой сын! —

 

И, подходя к порогу скромной славы,

Он напевал.

И жаркий флаг над крышею заставы

Салютовал.

_________________________________________

Овин — постройка для просушки снопов перед молотьбой.

 

В. Степанов «Наша армия»

На горах высоких,

На степном просторе

Охраняет нашу Родину солдат.

Он взлетает в небо,

Он уходит в море,

Не страшны защитнику

Дождь и снегопад.

 

Шелестят березы,

Распевают птицы,

Подрастают дети

У родной страны.

Скоро я в дозоре

Встану на границе,

Чтобы только мирные

Снились людям сны.

Рекомендуем посмотреть:

Стихи о войне 1941-1945

Маршак «Почта военная»

Стихи о Великой Отечественной войне для школьников 5 класса

Маршак «Голуби»

Стихи о войне 1941-1945 для школьников 7-9 класса

Нет комментариев. Ваш будет первым!