Материалы для педагогических чтений
Дидактический материал для педагогических чтений в начальной школе «Неразменный рубль»
Счастья достигает тот,
кто стремится сделать
счастливыми других и способен
хоть на время забыть
о своих интересах, о себе.
Д. С. Лихачев
Уважаемый читатель! В этом разделе нашего пособия мы предлагаем житейские истории Е. Смирновой. Пусть они станут дидактическим материалом в Вашей работе. Думается, что проблемы, поднятые в размышлениях автора рассказов, могут стать предметом для размышления и обсуждения на классных родительских собраниях.
Мудрая Софья
Моя церковь всегда со мной.
Моя церковь - я сам.
Ч. Айтматов
Высокие тополя, раскачиваемые октябрьским обозлившимся ветром, протяжно стонали. Непогода срывала с ветвей листья и с силой швыряла их в людей, в лобовые стекла машин, в клумбы со стойкими хризантемами.
Такой погоде Софья Сергеевна всегда радовалась. Когда за окном бушевало ненастье, в ее доме было особенно уютно. Скромного жилища не касалась рука дизайнера, здесь отсутствовали роскошь и излишества, но всегда чувствовалась какая-то особенная аура любви, тепла и комфорта.
Хорошая крепкая семья жила под крышей этого дома: Софья Сергеевна, ее муж Александр Андреевич и два сына. Жили не тужили, но цену копейке знали. Таких работящих и неутомимых в свое время раскулачивали. Времена изменились, но жизнь сельчан легче не стала, и старая пословица «что потопаешь, то и полопаешь» осталась актуальной. Вот и «топали» всю свою жизнь Софья с Александром, сами трудились и сыновей работящих вырастили. Ладно жили, держались друг за дружку, укрывались от невзгод в доме, ставшем для них крепостью, тихой уютной гаванью...
Но сейчас в гавани штормило. Счастье, по крупицам собираемое долгие годы, рушилось.
Старший сын, надежда и опора, растревожил сердца, причинил боль.
Софья Сергеевна слушала, как воет ветер в проводах, и в ее памяти мелькали пожелтевшими листочками прожитые годы.
Тридцать пять лет назад принесли они с мужем в дом маленький кричащий сверток. Появился новый человечек, а с ним пришли новые хлопоты и тревоги. Качая колыбель, Софья Сергеевна шептала слова молитвы: «Ангел Хранитель, огради сынка моего раба Божьего Юрия от врагов завидущих и от стрел горючих, и от браги хмельной, и от девки злой. Сохрани его, соколика моего...»
В любви и ласке рос первенец. В этом доме он учился ходить, отсюда бегал на свидания, сюда привел однажды жену.
Ее звали Надежда... Во многом она не соответствовала представлениям Софьи Сергеевны о невестке. Однако это выбор сына. О боли и обидах, причиняемых снохам, Софья Сергеевна знала не понаслышке. Ее-то уж никто не приласкал в мужнином доме. Новоиспеченная свекровь была уверена, что счастье семьи зависит от нее, если она будет мудрой и терпеливой, то проблем у молодых будет меньше. А приспосабливаться друг к другу все равно придется: жить предстоит под одной крышей.
Надюша многого не умела, на многое смотрела по-другому, душу свою не открывала, но туда никто особенно и не лез. Родителям нравилось, что она уважительная и внимательная, смущали, правда, её сдержанность и молчаливость, но ведь все люди разные.
Надя же со временем стала чувствовать себя более уверенно и спокойно в семье мужа, даже комфортней, чем в родной. Со своей мамой отношения у Надежды никогда не были особенно близкими: та жила своей жизнью, а замужество дочери восприняла как избавление от родительских хлопот. Она искренне считала, что с этого момента жизни родителей и детей должны пересекаться лишь в минуты семейных торжеств и государственных праздников, потому как дочь, вышедшая замуж, - отрезанный ломоть.
Живя в новой семье, Надя с удивлением обнаружила, что здесь - другие убеждения и принципы. Женив Юру, родители взяли на себя часть его забот, в том числе заботу о ней.
Молодая женщина все крепче привязывалась к этой семье, привитая к сильному дереву веточка наполнялась его соками... А вскоре появились дети. Об именах не спорили. Как назвать девочек, родившихся в семье Софьи и Надежды? Конечно, Верой и Любовью.
Тепло и уютно было всем под крылышком мудрой Софьи. Не деньгами мерила она свое состояние, а количеством счастливых минут большой дружной семьи.
Надя благодарила Бога за то, что он привел её к этой женщине, которую она давным-давно и очень искренне называет мамой. Десять лет они уже рядом и совсем не устали друг от друга...
Но Юра, наверное, устал. Однажды он переночевал в другом доме...Такого в семье не бывало. Верность и честность в отношениях супругов были незыблемым правилом. Никто до сих пор даже не мыслил его оспаривать. Юра был первым. Он, не таясь, наслаждался жизнью в чужом доме, а в его собственной семье за него пытались бороться. Никто не хотел верить, что муж и отец, годами доказывавший свою любовь и надежность, в одночасье откажется от тех, за кого он в ответе, перед кем у него есть обязанности.
Софья Сергеевна и Надежда просили помощи у всех святых, ездили к ясновидящим...
«Молитесь, - говорили им в храме. - Бог посылает людям испытания, чтобы закалить их».
«Терпите и ждите, - советовали гадалки. - Он вернется в семью. Родовое дерево очень крепкое».
К кому бы ни обращались две страдающие женщины, они знали, что никто не возьмет на себя их боль, что главная церковь, где можно найти спасение, - в них самих, в силе их духа и веры. Они молились, терпели, ждали... А он подал на развод.
На суде мать не узнавала своего сына, а жена боялась признаться себе в том, что это её любимый. Словно опутанный колдовскими чарами, он с легкостью отрекся от людей, дорогих ему.
В тот день Надя сказала слова, от которых заныло сердце Софьи Сергеевны: «Мама! Я не хочу, чтобы вы потеряли сына из-за меня. Если я останусь здесь, го он не будет приходить в этот дом». Это было правдой, но мать не могла и не хотела делать выбор. Ей дороги были и сын, сбившийся с пути, и эта исстрадавшаяся девочка, которую она приняла всей своей душой. Софья Сергеевна не позволила ей уйти.
...Говорят, время лечит. Но при серьезной болезни требуется много лекарств. А времени прошло пока мало. Надя не похоронила свою жизнь под обломками былого счастья. Она учится жить без мужа...Конечно, тревог стало больше, и одна из самых главных - тревога за Софью Сергеевну. Очень хочется её поддержать. Удивительно, но в ситуации, когда любая другая думает о себе, о детях, эта женщина искренне радуется, встретив близких подруг свекрови, и обязательно просит: «Пожалуйста, сходите к ней...Ей очень сейчас тяжело...»
Жизнь Софьи Сергеевны тоже не остановилась. Она верит, что все в ее семье еще наладится, и по ночам по-прежнему шепчет слова молитвы: «Ангел Хранитель, огради сынка моего от врагов завидущих, от стрел горючих...Сохрани его, соколика моего.. .Заступники моей доченьки, охраните ее во всех делах, во всех путях, при солнце и в ночь, сохрани, Господь, мою дочь...»
...Могучие тополя, кажется, вот-вот переломятся под натиском ветра, но держатся пока, сопротивляются яростным порывам. Сорванные с деревьев листья прилипают к оконному стеклу. Осень показывает свой характер. Но Софья Сергеевна знает, что все равно когда-нибудь придет весна. Нужно только переждать непогоду, не разорив собора в своей душе.
На кухне Надюша с девочками накрывает на стол. Время ужина. Все, кроме Юры, на своих местах... Почему-то кажется, что сегодня он обязательно придет: ведь от осеннего ненастья ломит не только тело, но и душу. А от неуюта в душе есть только одно средство - это дом, где тебя всегда ждут, где все могут простить.
Долгая дорога к дому
Два чувства дивно близки нам –
В них обретает сердце пищу –
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
А. С. Пушкин
Утро началось с воспоминаний об очередном ночном кошмаре. Один и тот же сон, повторяющийся из ночи в ночь, лишил Екатерину Максимовну покоя, душевного комфорта. Вот и сегодняшний день будет вновь наполнен переживаниями и терзаниями.
А все началось тем тоскливым зимним днем, когда почтальон принес телеграмму... Адрес отправителя, указанный на сером бланке, вызвал некоторое изумление. Телеграмму отправили в далеком, затерявшемся среди раздольных русских лугов городке, название которого значилось в паспорте Екатерины Максимовны в графе «место рождения». Там, в тихом провинциальном селении, бегала она когда-то босоногой девчонкой, оттуда уехала совсем молоденькой девушкой... Туда ни разу за всю жизнь не возвращалась...
Где-то около заболоченной речушки в домике с подслеповатыми окнами жила её мать... Люди, роднее которых быть не может, поссорившись однажды, так и не смогли перешагнуть через обиду...
...Крутой нрав был у матери Екатерины Максимовны. Не слишком ласковая, суховатая, молчаливая. Она была сложным человеком... Тогда, в детстве, дочь уважала мать, но побаивалась ее. Так хотелось, чтобы мама была заботливой и понимающей, а не суровой воспитательницей, наказывающей за каждый проступок.
Не понимала тогда девочка, что, наверное, жизнь сделала ее маму, не старую ещё женщину, суровой и решительной. Отец и муж, бывшие кормильцами в семье, не вернулись с войны. В доме осталась старушка-мать (инвалид, с трудом обслуживающая себя) и дети мал мала меньше. До ласки и нежности ли было хрупкой женщине, оказавшейся вдруг главой большой семьи? Выжить можно было только благодаря стойкости и терпению. Эти качества вырабатывались у всех членов семьи...
Катя была самой младшей и, наверное, самой любимой. И, видно, потому с нее был особый спрос. Ей больше давалось - от нее больше требовалось. Однажды в их отношениях что-то сломалось. То ли мать, воспитывая ребенка, перегнула палку, то ли девочка перестала понимать самого близкого и дорогого человека... Они расстались как чужие и вряд ли подозревали, что эта размолвка отравит им долгие годы.
...Юную Катюшу, конечно, никто нигде не ждал. Несло ее по жизни, перекатывало по полю судьбы, как ветер перекатывает по бескрайнему простору поблекший шар перекати-поля.
В разных городах довелось побывать девушке, на разных работах грубели и шершавели маленькие умелые руки. Сколько раз порывалась она, охваченная тоской по дому, по родным, бросить все и вернуться... Но странно устроен человек, трудно понять законы его психики... Каждый такой порыв заканчивался одинаково: поезд, торопливо перестукивая колесами, уносил свое длинное закопченное тело прочь от вокзала, а на перроне оставалась тоненькая фигурка с небольшим узелком в руках.
А потом появилось свое гнездышко, свой дом. Туда привел Екатерину Максимовну широкоплечий статный казак. Здесь ей предстояло создавать уют, растить детей.
Муж в жизни оказался горяч и нетерпим. Еще бы - настоящий казак. Быт, кстати, устроен был согласно вековым традициям казачества. Хоть современные потомки отважных атаманов и не ходили в походы, не проливали кровь молодецкую на полях сражений, обстоятельности и основательности в устройстве быта они так и не приобрели.
А потому в доме Екатерины Максимовны не особенно чувствовалась мужская рука. Впрочем, так же как и во дворе, и в сараях. Молодую жену это весьма удручало... Но она в общем- то с детства не видела в доме мужчины-работника. Поэтому, быстро оценив ситуацию, пришла к выводу, что все в доме придется делать самой.
Мужа это вполне устраивало... Наблюдая за ловкими, отработанными до мелочей движениями жены, управляющейся по хозяйству, он довольно покручивал ус и радовался, что так ему повезло, что встретил он такую покладистую и уступчивую женщину (не чета местным гонористым и острым на язык казачкам). Так и жили. Екатерина Максимовна уверенно держала штурвал семейного суденышка в своих руках, хотя супруг искренне полагал, что на этом корабле он и штурман, и капитан. Она оставалась тоненькой и хрупкой, несмотря на то, что в доме давно уже были дети. А муж ширел, приобретая все более внушительные формы. Он давно стал обладателем солидного пузца. Поглаживая себя по этой части тела, в ответ на шутку жены он замечал, что у мужчины все, что выше пояса, называется грудью...
В семье все шло своим чередом. Хозяйка давно не мечтала ни о чем возвышенном, давно смирилась с тем образом жизни, который предложил ее муж. Она привыкла к скупым ласкам и щедрым ругательствам. И, в общем-то, ничего не хотела уже менять.
Была, правда, одна мысль, не дававшая покоя. Все чаще хотелось оказаться дома. Отношения с матерью потихоньку возобновились, чему способствовало рождение детей. Однажды мать даже приехала в гости. Но в тот приезд как-то все не заладилось. Может, не слишком уютно было старушке в доме дочери, а может, годы, прожитые врозь, повредили родственные узы. Мама уехала через несколько дней... Дети, правда, иногда ездили к ней в гости. Но Екатерина Максимовна так и не выбралась.
Все были какие-то заботы, проблемы: то телилась корова, то не на кого было оставить поросят, то зарастал огород... Поездка все откладывалась, откладывалась. А потом в дверь постучал почтальон, и в руках Екатерины Максимовны оказалась телеграмма из дома. Оказалось, что осиротел этот дом. Не к кому больше стремиться. Скупые строчки бесстрастно сообщали о времени похорон.
...Вся жизнь вмиг пронеслась перед глазами женщины, потерявшей мать. Такими неважными, глупыми показались причины, не позволявшие встретиться им раньше... Екатерина Максимовна должна во что бы то ни стало успеть домой, проводить маму в последний ее путь.
Времени оставалось катастрофически мало. Добираться до родного города придется с несколькими пересадками. Мысленно прокрутив предстоящий путь, Екатерина Максимовна с ужасом поняла, что она не успеет... Но ведь можно добраться туда на машине, напрямую, без всяких перекладных. Тысяча с небольшим километров для их сильной иномарки не может быть проблемой. Это был единственный выход.
Впервые в жизни Екатерина Максимовна рассчитывала на мужа, на его помощь и понимание. Впервые в жизни ее спокойствие зависело только от него.
Супруг, казалось, сочувствовал, пытался утешить. Рассудительно и трезво он начал просчитывать время, необходимое для дороги. Выполнив некоторые арифметические действия, он пришел к печальному выводу: жене к похоронам не успеть.
Екатерина Максимовна, в смятении перебирая бахрому на своем платочке, решила напрямую, без обиняков попросить мужа отвезти ее... Ведь это не каприз... Это дело святое... На миг ей показалось, что настал момент истины. Именно сейчас она наконец-то убедится в благородстве и доброте своего супруга.
...Муж, услышав просьбу жены, крайне изумился. «Да ты что? Зимой? На машине? В такую даль? А бандиты на дороге? А вдруг дорогу перемело? А мой радикулит? Вдруг застрянем, сломаемся - это ж гибель!»
На похороны Екатерина Максимовна так и не поехала. Не побывала на материнской могилке и позже. Сначала было стыдно, потом - страшно.
Прошло много месяцев... Но она до сих пор никак не может собраться с духом и поехать туда, где напрасно ждала ее сухонькая старушка, где чужие люди в траурной одежде до последнего всматривались вдаль, надеясь увидеть на проселочной дороге опаздывающую дочь.
...Время не притупило ни боли, ни вины... Спасаясь от этих чувств, Екатерина Максимовна все чаще заходит в церковь. Никто не знает, о чем просит она святых угодников, какие грехи замаливает перед святыми образами. Может, просит прощения у матери? Может, хочет найти точку опоры в расстроившейся, разладившейся жизни? А может, надеется никогда больше не увидеть сон, ставший ее ночным кошмаром?
Но то ли грех бедной женщины слишком велик, то ли у Бога много других дел... Только страстные мольбы её не дошли пока до небесной канцелярии. А потому вновь и вновь, когда на землю спускается ночь, Екатерине Максимовне видится сельское кладбище, занесенное снегом, и заброшенная могилка, на которую она до сих пор не положила ни одного цветка.
Как сердцу высказать себя, или чуть-чуть о благодарности
Старенький «Икарус» не спеша катился по ухабистым дорогам города. Ставшая за долгие годы родной Михайловка теперь оставалась позади... В жизни молодой женщины, сидящей у окошка автобуса, этот город был пройденным этапом.
В последний раз глядя на такие знакомые улицы, Вика вспоминала все девять лет, прожитые здесь. Много оставляла она в этом городе... Замечательных людей довелось повстречать в нем ... Коллеги по работе, так многому научившие ее; друзья, так преданно любившие ее... А еще в этом городе оставалась замечательная женщина: Анна Ивановна... И почему-то сегодня самую большую благодарность Вика испытывала именно к ней.
...Телефонный звонок в тот день буквально выбил почву из-под ног Виктории. Звонили из детского сада. У сынишки поднялась температура, и воспитатель попросил забрать его как можно скорее.
Сердце молодой женщины гулко забилось в груди. Кроме обычного в таких случаях беспокойства о ребенке, очень волновало предстоящее объяснение с «работодателем».
Всего три недели назад Вика, уже отчаявшаяся найти работу в провинциальной Михайловке, как на самом главном экзамене в своей жизни держала ответ в кабинете директора этой организации. Здесь была вакансия.
Внимательно изучив диплом и трудовую книжку, побеседовав о сути и специфике работы, директор вдруг поинтересовался:
- У вас есть дети?
- Сын.
- Возраст?
- Три года, - произнесла Вика, со страхом представившая дальнейший ход разговора.
Директор, болезненно сморщившись, прокомментировал:
- Это значит, что вы часто будете сидеть на больничном... Извините, но нас это не очень устраивает.
- Что вы, - отчаянно пытаясь зацепиться за эту вакансию, воскликнула женщина. - Он у меня крепенький малыш...
- Ну, тогда имейте в виду: мы берем вас с испытательным сроком в три месяца. Работайте, вникайте в суть... А с ребенком...Если вдруг что - пусть бабушки нянчатся. У вас ведь есть к кому обратиться?
- Конечно есть! - заверила шефа Вика, а про себя подумала о том, что живут бабушки далеко и рассчитывать на их немедленный приезд вряд ли стоит.
«Ну да может все будет хорошо. Чего раньше времени расстраиваться! - успокаивала себя Вика, весело спускаясь по ступенькам. - Главное - продержаться испытательный срок.
Однако сил хватило только на три недели. Стоял промозглый октябрь. Отопительный сезон, как водится, никак не начинался. В детсаде было холодно. Результат не заставил себя долго ждать - сынишка все-таки простыл.
Дома, пичкая ребенка традиционными и нетрадиционными средствами, Вика прокручивала варианты спасения. О больничном не могло быть и речи. Помощи ждать неоткуда... Надо перекантоваться два дня до выходных...Может, подружки помогут?..
Они действительно помогли. И к понедельнику сынишка немножко поправился. Но о том, чтобы отправлять его во все еще нетопленный садик, не стоило даже думать.
...Пожилая соседка, к которой Вика в эти дни частенько заходила, чтобы позвонить, невольно оказалась в курсе ее проблем.
- Знаешь что, милая, давай я с твоим мальчуганом посижу. Мои внуки давно уже выросли, и нам с дедом все равно делать нечего.
После убедительных и разумных доводов Анны Ивановны (так звали соседку) Вике показалось, что это единственный возможный выход.
Так началась их дружба.
Наедине с собой Вика не могла представить их с сынишкой существование без Анны Ивановны. Конечно, она не заменяла ей родителей, но ведь мама была далеко, а соседка с пятого этажа - всегда рядом.
Люди, живущие со своими близкими родственниками в одном городе, считают такое положение вещей обычным. Для Вики же это - недостижимое счастье. Может быть, потому она так ценила знакомство с Анной Ивановной. Высокая, степенная, убеленная сединой, она появлялась в доме Вики по первому же зову. Только стоит поднять телефонную трубку - и терпеливая няня уже на пороге. В руках - обязательный гостинец для подопечного и маленькая корзинка с пестрыми клубочками.
- Миленькая, я всего лишь на часок отлучусь! — говорила Вика.
- Не торопись! Мы тут скучать не будем, - деловито прерывала ее Анна Ивановна. - Иди-иди. Не мешай нам.
Малыш доверчиво сообщал старушке новости из своей детской жизни, а в руках слушательницы мелькали спицы.
...Много было таких минут. Рос мальчишка Вики, и на его все увеличивающуюся в размере ножку всегда были готовы разноцветные следочки, связанные Анной Ивановной.
«Моя палочка-выручалочка», - благодарно называла ее Вика. «Моя бабушка Аня», - безапелляционно заявлял мальчуган, с удовольствием загибая пальцы в пересчете своих бабушек и прабабушек. Анна Ивановна в его генеалогическом древе значилась самой что ни на есть родной.
...А потом был первый класс. И Вику совсем не коснулась эпопея с потерянными ключами от квартиры и неразогретыми обедами. Каждый день пожилая и не слишком здоровая женщина, посматривая в окно, терпеливо дожидалась первоклашку. Вике оставалось лишь позвонить с работы и услышать в ответ: «Все хорошо, не волнуйся. Встретила, накормила, дверь закрыла».
...А иногда она встречала и саму Вику. Много чего было в жизни их обеих. Не жаловала судьба Анну Ивановну, доставалось на орехи и Вике. И если было совсем невмоготу, если очень хотелось к кому-то прислониться, - требовалось всего лишь набрать знакомый номер своей «палочки-выручалочки»...
Автобус уверенно двигался по своему маршруту... Вот уже позади осталась знакомая улица. В последний раз подмигнул Вике огонек в окошке на пятом этаже.
Сейчас там, за зелеными шторками за столом с большим букетом роз сидит милая родная старушка... Эти розы вчера ей принесла Вика... Кто знает, может, в эту минуту пожилая женщина любуется цветами и думает о той, что подарила их... Наверное, так и есть... Ведь не могут сердца, гак долго бившиеся рядом, вдруг сбиться с ритма...
Поездка в столицу
Когда-то давным-давно жители далекого острова Крит каждый прожитый день отмечали камушком: радостный - белым, печальный - черным. Подводя итоги своей жизни, они считали количество белых камней и видели, сколько дней действительно прожито полноценно и правильно.
Если бы Ольга Петровна жила на Крите, сегодняшний день она отметила бы самым черным камнем... Колеса поезда усыпляли своим перестуком, но обитательница полутемного купе прислушивалась к своим мыслям.
Она была настоящей русской женщиной: сильной, выносливой, упорной. В краю полярных дней и ночей, где она родилась, приживаются только такие люди... Потом она стала женой офицера, и эта «должность» развила в молодой женщине заложенные в детстве черты. Муж увез супругу из царства снегов в край обжигающих суховеев и бесконечных выжженных солнцем просторов, в приволжские степи.
...Ольге Петровне было чуть больше тридцати, когда се Борис скоропостижно скончался от сердечного приступа прямо на работе. На руках молодой вдовы остались сыновья: десятилетний Коля и семилетний Володя. Движимого и недвижимого имущества нажить нс успели, квартира была казенная. Командование части позволило остаться в ней до особого распоряжения...
Ольге Петровне не на кого было рассчитывать. Она впряглась в работу, хваталась за любую возможность добыть лишнюю копейку. Эта погоня за средствами существования продолжалась изо дня в день, из месяца в месяц. Наверное, одинокая женщина слишком быстро бежала по своему замкнутому кругу, поэтому к ней никто не присоединился на этой трассе. Красавица и умница, она так и осталась одна, не встретив человека, способного хоть чем-то заменить так рано умершего мужа.
Годы забирали здоровье, силы, красоту, но их не было жаль, казалось, что все потерянное ею перешло к сыновьям.
«Видные выросли хлопцы», - как-то с тайной гордостью порадовалась стареющая мать, глядя на своих детей.
«Какой замечательный парень!» - наверное, в то же время подумала незнакомая девушка Галя о старшем сыне Ольги Петровны.
...После свадьбы молодые (Николай и Галя) поселились в городе, находящемся в часе езды от гарнизона, где (по- прежнему в казенной квартире) жила новоиспеченная свекровь. Первые годы жизни молодой семьи пришлись на время всеобщего дефицита, когда в магазинах не было ничего, кроме продавщиц. Талон, на котором отмечено, что положенная в текущем году пара зимних сапог уже приобретена, до сих пор хранится у Ольги Петровны как символ недостроенного светлого будущего. Но нехватка вещей казалась безделицей в сравнении с нехваткой продуктов. Именно тогда, когда банка сгущенки считалась деликатесом, родилась первая внучка. Девочка появилась на свет с большим трудом и, вероятно, из-за борьбы за свое рождение оказалась очень слабенькой. У невестки не было молока, а в магазине отсутствовало детское питание. Неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы не бабушка. Недалеко от ее военного гарнизона находилась деревня в несколько дворов. В одном из них держали корову. В течение целого года изо дня в день Ольга Петровна на автобусе ездила к детям с трехлитровой банкой молока и подняла-таки внучку, а заодно с ней ее малохольную мамашу. Округлились и порозовели их щечки на цельном молоке.
Потихоньку семья становилась на ноги, помаленьку забывался ежедневный подвиг матери. Но она не была в обиде, главное, чтобы жили долго и дружно... Хотелось еще, чтобы младшенький сын поскорее женился, очень уж за него душа болела.
...Володя свою царевну долго искал. Исходил он полмира, а нашел ее в Москве. С первопрестольной она расставаться не собиралась, поэтому Володя отправился туда на постоянное место жительства. Там и остался с любимой женщиной и не очень любимой тещей в соседней комнате. Но из-за этого соседства Ольга Петровна меньше всего переживала. Привыкшая жить для детей, она считала, что все родители поступают также, а значит Володе под крылышком тещи будет уютно.
Пожилая женщина радовалась, что ее взрослые сыновья определились в жизни, жаль только, что ей самой теперь нужно было привыкать к одиночеству, лишь изредка нарушаемому звонками да желанными, но короткими приездами детей и внуков.
Однажды, посмотрев на себя в зеркало, она вдруг отчетливо поняла, что большая часть ее пути уже пройдена и время теперь не на пользу. Вдруг очень захотелось бросить все дела и насладиться общением с самыми дорогими людьми: сыновьями, внуками... Старший сын с семьей жил недалеко и чаще встречался с матерью, а вот Володю совсем затянула московская жизнь.
До того истосковалась Ольга Петровна по своему младшенькому, что решила сама поехать к нему.
В гостях у него она была лишь однажды, лет семь назад, на свадьбе, и в памяти от той поездки остались какие-то размытые и неяркие впечатления. Потом её приглашали несколько раз, правда, очень сдержанно, скорее из дипломатических соображений. Однако теперь Ольга Петровна решила приглашение принять.
...В Москву приехала навьюченная коробками и сумками с деликатесами: балыком, икрой, осетриной. Половины этих продуктов ей в жизни не приходилось пробовать, но приехать с Волги в Москву без икры казалось неприличным. Кроме того, хотелось быть желанной и необременительной гостьей.
Машина сына оказалась в ремонте, поэтому пришлось воспользоваться услугами метро. Дома москвичи, раскрыв коробки, мгновенно забыли о перенесенных в общественном транспорте неудобствах. Взрослые были в восторге от гастрономических подарков, внучки - от игрушек, привезенных бабушкой. А Ольга Петровна робко озиралась в этой большой и богато убранной квартире.
Красивая мебель, затейливые светильники, паркетные полы, устланные коврами... Немного смущали, правда, полиэтиленовые чехлы на диване и стульях, но сваха деловито пояснила: «Чтобы не замусолились со временем...»
Эти чехлы (особенно на стульях) стали сущим наказанием для Ольги Петровны. Она все время скатывалась с трона, обтянутого целлофаном. Заметив ее мучения, хозяйка подбодрила: «Это с непривычки, нужно приспособиться - и будет даже удобно».
Праздничный стол, накрытый по случаю приезда гостьи, поразил богатством посуды и сервировки. Но где-то на подсознательном уровне Ольга Петровна отметила, что большинство угощений, стоящих на столе, привезены ею. «Наверное, они хотят показать, что гостинцы оценены по достоинству», - быстро нашлось объяснение.
Остыв от дорожных волнений, гостья вдруг поняла, что ужасно голодна. С удовольствием проглотив свою небольшую порцию, она ждала, когда хозяйка обратит внимание на пустую тарелку и предложит что-нибудь еще...Но вскоре подали чай (с пряниками и сухариками)...
Ольге Петровне никак не удавалось остаться с сыном наедине (именно об этом она мечтала, собираясь в дорогу) - у московских родственников, видимо, не хватало такта или сообразительности. Зато представилась возможность изучить особенности организации быта в этой семье. Так, например, в квартире были установлены водомеры, поэтому вода расходовалась крайне экономно. (Об этом гостье сообщили перед тем, как она собралась принять ванную, но после полученной информации решила ограничиться торопливым купанием под душем.)
Утром семья собралась за завтраком. Полуголодная еще с вечера, Ольга Петровна предвкушала увидеть на столе тонко нарезанную красную рыбу или икру (и то, и другое она привезла с собой, но вчера так и не успела попробовать). Однако на столе дымился свежеприготовленный постный супчик с «совершенным отсутствием холестерина» (так его прорекламировала хозяйка).
Прогулка по городу с внучками еще больше повергла в уныние. Девочки были вышколены и абсолютно лишены представления о том, что в магазине можно что-то просить (а уж бабушку, так редко приезжающую, просто положено раскрутить на покупку).
Сын тоже был каким-то неживым. В его глазах мать не увидела ничего, кроме усталости и беспокойства. Видно, не слишком тепло было ему в этом красивом интерьере.
...Вечером, в очередной раз, едва не скатившись с целлофана, Ольга Петровна решила свернуть свою московскую программу.
Уезжала она налегке: с сумкой, в которой уместились ее вещи и подарки, приобретенные для семьи старшего сына. На перроне Володя крепко обнял мать и сдавленно произнес:
- Прости, мама.
Родные друг другу, они все понимали без лишних слов. Ольга Петровна прикоснулась к колючей сыновней щеке и ласково успокоила:
- Ничего, сынок... Станет невмоготу - приезжай к нам, отогреешься душой.
...Поезд мчался сквозь ночь, унося своих временных обитателей к солнцу и простору.
В одном из купе одинокая пассажирка с наслаждением трапезничала. В меню входил бутерброд с заветренной колбасой, купленный в привокзальном кафе, и стакан чая, принесенный проводником.
Ее путешествие в Москву заканчивалось. Обида и боль, убаюканные перестуком колес, притупились. В полудреме пожилой женщине все мерещились какие-то груды камней, белых и черных, крупных и мелких. Она с трудом перекатывала очередной булыжник, такой же тяжелый и серый, как прошедший день. Это была трудная и изнурительная работа, в которой никто не мог помочь, потому что каждый день своей жизни человек должен прожить сам.
Родительские ошибки
У орла было три птенца. Однажды отцу семейства пришлось искать другое гнездо. Но путь осложняла огромная пропасть, которую малыши были не в силах преодолеть. Орел взял первого птенца в цепкие когти и полетел с ним через пропасть.
- Кого ты будешь кормить, когда станешь взрослым? - спросил он орленка.
— Тебя, отец, - ответил сын.
Отец разжал когти и бросил ношу в пропасть.
- Кого ты будешь кормить, когда станешь взрослой птицей? - спросил орел второго птенца.
- Тебя, отец, - последовал ответ.
И этого птенца орел бросил в бездну.
- О ком ты будешь заботиться, когда станешь взрослым? - обратилась мудрая птица к третьему сыну.
- Я буду кормить свою семью, - ответил желторотый орленок.
Это был правильный и честный ответ. Отец донес сына до безопасного места. (Старинная абхазская легенда.)
...Когда-то Зоя Николаевна рассказывала эту легенду своему сынишке. А он смеялся и говорил, что орел - глупый, потому что птенцы, которых он бросил в пропасть, отвечали правильно, и что он сам, когда вырастет, обязательно будет заботиться о своих родителях.
Зоя Николаевна счастливо улыбалась тогда, целовала сына в пшеничную макушку и в глубине души соглашалась с ним, удивляясь жестокости и неразумности царя птиц.
...Это было так давно. Зоя Николаевна вдруг ощутила очередной приступ страшной тоски.
Только один вопрос с частотой пульса выстукивал в голове: «Зачем жить? Для кого теперь жить?»
Сегодня Саше исполнилось бы сорок. Но тот, кто отмеряет человеку длину жизненного пути, сократил дорогу ее сыну до тридцати девяти. Последнее время Зоя Николаевна жила в каком-то забытьи, цепляясь за воспоминания, она искала то мгновенье, с которого началась трагедия ее семьи. Что они с мужем делали неправильно? Почему не уберегли своего единственного сыночка? Порой где-то в глубине сознания всплывал ответ- догадка: они слишком сильно его любили.
Уставшая от страданий женщина, задумчиво переворачивала страницы семейного альбома.
Вот он, Сашенька-дошкольник, Саша-первоклассник, Александр-выпускник...Сквозь слезинки, наворачивающиеся на глаза, лицо сына кажется размытым, нечетким, но каждая фотография - зарубка на сердце матери.
Как гордились они с отцом успехами сына. Активист, отличник, умница... Простые и не очень образованные родители решили всю свою жизнь посвятить тому, чтобы сын прочно встал на ноги и ни в чем не нуждался. Им, родителям, ничего не нужно, а вот у сыночка вся жизнь впереди - пусть она будет без кочек. Чем могут помочь простые селяне? Только тем, что произвели сами. Большое хозяйство, целая отара коз и овец, половина зарплаты - на сберкнижку...Все для сына, ему нужно помочь.
...Саша закончил институт, очень удачно распределился. На заводе, куда он пришел работать, его заметили и поддержали. Начался карьерный рост, появились деньги, уверенность в завтрашнем дне. Зое Николаевне приятно было видеть, что их с мужем усилия не пропали даром, гордость за сына переполняла ее. Он, правда, приезжая домой, был не очень ласков, немного дичился родителей и слегка раздражался от неустроенного сельского быта. Но они не осуждали его, а тихо радовались, завидовали сами себе.
...А вот еще одна страница альбома - свадебная. С какой радостью Зоя Николаевна вклеивала когда-то эти фотографии. Как боялась она прихода в дом снохи, того, что не смогут они найти общего языка. Но как только Ашота ступила на порог дома, Зоя Николаевна улыбнулась своим страхам: невестка оказалась чудесной девочкой.
И снова закипели хлопоты в доме родителей: хотелось помочь сыну, который обзавелся семьей. Конечно, он уже взрослый человек, но у родителей все еще сохранялось ощущение тепла от маленькой Сашиной ладони, которую они сжимают в своих руках, и все как-то страшно было выпустить эту ручонку, хотелось держать ее так долго, насколько хватит сил. Снова замелькали спицы в руках матери, вяжущей по ночам платки, завизжали в сарае свиньи, выращиваемые на продажу, заметно удлинились картофельные рядки в поле.
Сын все прочнее обустраивался в этом мире. Он создал агрофирму, владел несколькими магазинами, приобрел квартиры, в гараже красовалась новенькая машина...Саша не стремился помогать своим родителям (может быть, помнил историю об орле, рассказанную матерью в детстве?), но охотно принимал их помощь. А по колхозу «Светлый путь» отец бизнесмена передвигался на старенькой «копейке», в которой много лет назад вез сына из роддома.
«Нам ничего не нужно», - твердили постаревшие родители, отправляя с очередной оказией семье сына гостинцы и, иногда, конверт с деньгами (ведь деньги лишними не бывают и сыну не помешают).
Шли годы. Спокойно и размеренно текла жизнь. Но однажды все перевернулось. Сын сообщил, что они с Аней расстаются...
Все покатилось в пропасть. Успешный и состоявшийся, не встречавшийся с настоящими трудностями, всю жизнь страхуемый родителями, взрослый мужчина оказался перед проблемой, которую никто, кроме него, не мог решить. Конечно, он пытался выбраться из этой ситуации, но как-то само собой рушилось все, что его окружало. Саша оказался без жилья, потому что в свое время оформил недвижимость на жену и ее родителей, а требовать свою часть ему не позволяли благородные принципы, бизнес стал хиреть, душевная боль не отпускала... Спасение он стал искать там же, где ищут его тысячи других людей, - в бутылке.
Этот период жизни Зоя Николаевна вспоминает с ужасом. Казалось, счастье закончилось, точно так же, как фотографии в альбоме: не было больше мгновений, которые хотелось бы запечатлеть на память. Сын, опустивший руки, безвольно плыл по течению. Он нигде не работал, ему нечем было платить за жилье, он был в долгах... А родители, за месяц постаревшие на десять лет, снова выкраивали какие-то копейки, чтобы заплатить, отдать, вернуть...Чтобы помочь своему единственному взрослому сыну. Они сами давно уже были вправе ожидать помощи от него, но получалось как-то все наоборот.
...В ту ночь Зоя Николаевна почти не сомкнула глаз. Почему-то очень болело сердце. Его словно сжали тисками, и больно было даже шевелиться. Муж тоже ворочался, вздыхал о чем-то своем. Но слова были не нужны: каждый хорошо знал мысли и чувства друг друга.
Утром раздался звонок, и Анюта каким-то чужим голосом сообщила, что Саша умер...
Зое Николаевне хотелось, чтобы земля под ее ногами разломилась и поглотила ее... Но ничего вокруг не изменилось. Никто и ничто не освободило ее от страшной обязанности проводить в последний путь единственного сына. Никто не научил, как жить без него. Никто не избавил от чувства вины перед ним: это они с мужем не воспитали в сыне стойкости, необходимой в испытании, берегли его от волнений и тревог, опекали и все брали в свои руки. Эго они, любящие родители, не поняли вовремя простой истины: любви должно быть в меру, иначе некого будет любить.
А жизнь не остановилась...Надо идти управляться, убирать в огороде, готовиться к зиме...Надо ехать встречать внука, Сашиного сына, которого сноха отправила помогать старикам в деревню.
Они его очень-очень любят, но теперь делают это тайно, чтобы не повторить еще раз своих родительских ошибок и не потерять от большой любви и этого мальчика.
И еще Зоя Николаевна хочет рассказать ему ту старую легенду о мудром орле, смысла которой она когда-то не поняла.
Сломанный смычок
Душа ребенка сродни скрипке.
Как к ней прикоснешься,
так она и зазвучит.
...Шумный рынок - не самое любимое место Елены. Она давно уже привыкла делать покупки в дорогих магазинах и бутиках. Рынок же остался далеко-далеко позади, совсем в другой жизни. Только вот ее мальчишки-близняшки очень любят походы сюда. А сегодня вроде бы и повод есть: сыновья в этом году станут первоклашками. Поэтому все вместе и толкаются они на рынке в поисках необходимых школьникам вещей.
...Сейчас у Лены в жизни есть все, о чем только можно мечтать. И у ее мальчишек тоже будет все...
Может быть, она не совсем правильно их воспитывает, но у них все будет гораздо лучше, чем у нее с ее собственной матерью...
Мальчишки весело щебетали рядом, а Лена все пыталась преодолеть в себе страх перед этим людским потоком. Когда-то совсем юной девочкой, впервые приехав в Москву, она стояла на площади «трех вокзалов» и ощущала себя крошечной песчинкой в огромном неприветливом мире. Сотни людей находились рядом, но ей казалось, что она окружена пустыней... Так началась взрослая жизнь.
За плечами остались школа и неудачная попытка поступить в институт, поиски работы и бесконечные ссоры с матерью, которая всегда улыбалась при случайных коротких встречах, но раздражалась от длительного общения с дочерью.
...Сейчас Лена не винила ее. Повзрослев, она поняла, что была для своей матери неприятным напоминанием о неудачном браке и, что более важно, - препятствием для устройства личной жизни. Девочка, смышленая и чувствительная, в отношениях с матерью решила быть незаметной и ненавязчивой. Мать же, по достоинству оценив поведение дочери, не замедлила отправить ее в круглосуточный детский сад.
Детство Лены прошло в обществе таких же несчастных (потому что не слишком нужных) детей, с понедельника по пятницу живущих ожиданием выходных. На всех детских рисунках Лена обязательно рисовала маму, такую любимую, но слишком далекую, поэтому до нее никак нельзя было дотронуться- дотянуться...И только детские ручонки тянулись на неумелом рисунке к какой-то сказочной принцессе в дальнем уголке листа бумаги.
Школьные годы не принесли девочке ни теплоты, ни ощущения нужности в своей семье. Мама вновь вышла замуж, но видно отвыкла от дочери и все никак не могла найти дорожку к ее сердцу. Красивые платьица и заколочки в этом деле были далеко не главным средством, но ничего другого мама девочки придумать не сумела. Трещинка между самыми родными на свете людьми совсем не затянулась...
К решению дочери уехать в Москву мать отнеслась более чем спокойно. Лейтмотивом ее напутственной речи стали слова о том, что на нее «рассчитывать не стоит», «устраивайся в жизни сама»... Денег, конечно, никто не предложил (хотя в доме был достаток), правда мама пожертвовала предназначенный для продажи пуховый платок - в их казачьих краях это была весьма популярная валюта...
С этим платком в полупустой сумке и стояла юная покорительница Москвы на площади «грех вокзалов»... Много всякого было потом. Разными способами пыталась она зацепиться за московскую землю, найти себе уголок, где можно было бы пустить несмелые корешки... Работала, училась, снова работала - но никак не могла подняться с той стартовой своей ступеньки. Однажды, сворачивая на полу матрас (единственный предмет мебели в ее комнате), она подумала, что ничего уже не получится... Мелькнула крамольная мысль: а, может, не тем путем я пробиваюсь наверх? Может, применить старый, как мир, женский способ устроиться в жизни: найти себе «спонсора»?.. Тем более это совсем не проблема для общительной приятной длинноногой красотки...Вот только некоторые моральные аспекты чуть- чуть смущают...Но это можно пережить...И потом - кто бы прививал щепетильность в нравственных вопросах воспитанникам круглосуточных садов?
Там учила жизнь, а значит - первый тот, кто смелей и решительней... А еще жизнь научила Лену держать чувства под контролем: никаких привязанностей и Любовей, чтобы потом не было мучительно больно...
Сейчас, спустя годы, она вряд ли могла припомнить каждого, ради которого она умерщвляла кусочек своей души... Но каждый из них по кирпичику строил ее благосостояние... В гардеробе женщины появлялись новые шубы, в шкатулке поблескивали бриллиантики...
Окружающие неоднозначно относились к Елене. Одни завидовали и осуждали, другие - искренне восхищались ее умением устраиваться в жизни, третьи - старались оказаться в кругу ее приближенных. Любовь матери тоже как-то вдруг встрепенулась и крепла день ото дня вместе с увеличением банковского счета дочери.
Елена умела прощать обиды, умела быть щедрой. Скрывая усмешку, она наблюдала, как ее мама хвастается перед подружками успехами своей Аленки, как демонстрирует наряды, подаренные дочерью... Лишь иногда Лене хотелось узнать, вспоминает ли мама о том самом пуховом платке, подаренном когда-то дочери, и на что она потратила деньги, вытребованные за него спустя годы... Обеспеченная женщина теперь совсем не сердится за эту мелочность на свою мать, только вот не любит с некоторых пор изделия из пуха... почему-то они ее совсем не греют...
Хотя, может, не в воспоминаниях дело? Ведь давно не дарят ей тепло дорогие шубы...Неуютно и одиноко в шикарной квартире на Арбате, подаренной ей очередным любовником... Время безжалостно стирает с лица краски молодости, все больше крема требуется, чтобы заретушировать морщинки... И еще - очень болит душа. За все эти годы в ней, казалось бы, все уже вытоптано, но никуда не ушло чувство тоски по родному надежному плечу...Мама так и не стала близким человеком, мужчина из мечты не материализовался в жизни... А еще на исходе четвертого десятка своей непутевой жизни, Елене страстно захотелось иметь детей... Она знает, какой матерью нужно быть, чтобы дети росли счастливыми и успешными... Она знает, как бережно нужно прикасаться к детской душе, чтобы не сломать хрупкий ее смычок... Наверное, ее матери никто не рассказал об этих важных вещах, вот и прожила она жизнь как скрипка, которая не может никому подарить свою чистую и красивую мелодию.
...Мальчишки, набродившиеся по рынку, притихли. Елена с нежностью посматривала на своих пацанов и чувствовала себя абсолютно счастливой. Она много совершила ошибок на пути к своему счастью, но никто не имеет права бросить в нее камень...Никто не знает, сколько неподъемных валунов ей пришлось сдвинуть со своей души за эти годы...начиная с того самого дня, когда мама не пришла за ней в детский сад.
...Первого сентября мальчишки ворвались домой, наперебой рассказывая о впечатлениях первого школьного дня...
В рюкзачке каждого лежал рисунок: два улыбающихся мальчика крепко держали за руки маму, нарисованную в центре альбомного листа и почему-то похожую на сказочную принцессу...
Странная дружба
...Странное у меня сегодня настроение: какая-то мрачная меланхолия и хандра. Смотрю по сторонам и замечаю сплошное несовершенство в окружающем мире, необъяснимые несоответствия...Кажется, причина тому - очередное знакомство с положением дел сына в школе. Ученический дневник, испещренный просящими, кричащими, угрожающими записями, яснее ясного характеризует ситуацию. Неясно только одно: почему? что мы делаем не так? чего не хватает нашему способному, но безнадежно ленивому мальчику?
Школьный уголок оборудован, книг изобилие, папа с мамой грамотные, ребенок под неусыпным контролем... Все как положено, только результат нулевой.
- Мама! Я читаю уже восьмую страницу! Осталось две! - сообщает сын из соседней комнаты, чем лишает меня остатков сил и терпения (процесс чтения у нас протекает «из-под палки»: непотопляемые ежедневные десять страниц требуют большого вложения моих нервов).
...В одиночестве сидя на кухне, я безучастно наблюдаю за происходящим на улице. Разные люди проходят мимо моих окон... Обычно я никого не запоминаю, ни на ком не останавливаю взгляд. И только однажды увиденное на улице глубоко отпечаталось в памяти.
Был осенний промозглый день. Прохожие вжимались в свои одежды, прячась от всепроникающего моросящего дождя, торопились к теплу и уюту своих домов. Ветер разносил по округе обожженные первыми заморозками листья, а вместе с ними - продукты человеческой цивилизации: бумажки, пластиковые бутылки и прочие вещи, которых в изобилии на мусорке нашего двора. И среди этой осенней серости я увидела мальчика лет тринадцати, который собирал (в том числе исследуя мусорные баки) стеклянные бутылки.
Это был ничем не примечательный подросток, одетый в замусоленный спортивный костюм, да и дело, которым он был занят, вызывало сочувствие, но не удивление: разве такая уж это редкость в наши дни - увидеть ребенка, собирающего стеклотару, чтобы потом сдать в обмен на небольшие, но деньги?
Я уже хотела задернуть шторы, как вдруг увидела нечто, ошеломившее меня...Где-то в недрах свалки мальчишка обнаружил книгу. Он взял ее в руки, долго и, кажется, с интересом рассматривал, не обращая внимания ни на свое местонахождение, ни на непогоду, потом завернул ее в газету, положил в мешок с собранными бутылками и ушел.
Странно... Зачем ему книги? Весь вечер я невольно возвращалась к увиденному и выстраивала самые разные предположения.
Незнакомого мальчишку я видела еще много раз, и ситуация, удивившая меня, частенько повторялась... Но однажды мы познакомились поближе.
Грандиозный ремонт, который случился в нашей квартире, заставил перебрать тысячу вещей, имеющихся в доме. После проведенной ревизии часть из них пришлось выбросить.
Среди «приговоренных» оказалось несколько десятков книг. Какие-то из них были в домашней библиотеке в двойном экземпляре, какие-то не поддавались реставрации...Как бы там ни было, книги - вещь особенная, поэтому я сложила их в хорошую коробку, которую поставила в стороне от мусорки в надежде, что кто-нибудь ими заинтересуется.
Заинтересовался тот самый мальчишка. Он был на своем «рабочем месте», когда увидел содержимое коробки. Не дожидаясь, когда я уйду, он подошел к ней и стал просматривать книги. Я решила, что пора познакомиться.
...Артем оказался смышленым и развитым мальчиком. Удручал только его не по-детски острый, какой-то колючий взгляд. И еще бросались в глаза его запуганность и заброшенность.
Наше знакомство постепенно переросло в странную дружбу между благополучным взрослым и очень неблагополучным подростком. Артем стал бывать в гостях, зимой отогревался у меня, отлынивая от своей грязной «работы». То, как он вел себя в моей квартире, напоминало поведение Тарзана в светском обществе: он боялся лишний раз шевельнуться и вздохнуть. Единственное место, где мальчик переставал нервничать, был уголок с книгами. Артем читал запоем и уже практически одолел мою библиотеку. Когда он брал в руки книгу, то выпадал из реальности. А я, рассматривая маленького дикаря, только терзалась догадками: что у него за семья? кто его родители? как и чем он живет?
Поддавшись любопытству, я решила навести справки и выяснила интересующие меня подробности. Оказалось, семья Артема многодетная. Он, тринадцатилетний шестиклассник, - самый старший ребенок. Кроме него в семье пятеро детей. Родители нигде не работают и на что живут - непонятно. Они люди непьющие, но состоящие в какой-то малоизвестной секте. Видимо, следуя своим сектантским правилам, о многом они не мечтают, живут тем, что Бог пошлет да дети найдут. В общем, семья - на самом что ни на есть «дне» общества. А самое страшное, что у детей шансов выбраться оттуда практически никаких. Оказалось, что родители не приветствуют учебу в школе, так как это не приносит в дом никакого дохода, а ртов в семье достаточно. Такую блажь как любовь к чтению родители- сектанты выбивают из своих детей старым дедовским методом - ремнем. Вероятно, в случае с Артемом метод не сработал, но радостней от этого ситуация не стала.
...В последний раз мы виделись с Артемом в июле. Он был подавлен и очень расстроен.
- Я пришел попрощаться. Мы все уезжаем в другой город. Мне было хорошо у вас. Спасибо за все.
Голос Артема заметно дрогнул, а я почувствовала, что привязалась к этому мальчику.
Его родители, следуя какой-то своей логике, срывают многочисленное семейство с неуютного, но все-таки насиженного гнезда, чтобы попытать счастья в другом месте, среди других людей. Но разве там их, голодных, раздетых, безграмотных, ждет что-нибудь лучшее? Вряд ли... Мне хочется сделать что-то приятное этому маленькому скитальцу и я решаю подарить ему очень хорошее издание Пушкина с «Евгением Онегиным».
- Артем, возьми на память. Откроешь, когда будет плохо и грустно. Вспомнишь наши теплые вечера.
Мальчишка с трепетом берет книгу в руки, но спустя мгновенье возвращает ее:
- Спасибо. Но книге у вас будет лучше, а мне ее нужно будет от родителей прятать, иначе выбросят.
Мой маленький приятель открывает дверь и уже с порога говорит:
- А «Онегина» я и так знаю наизусть.
...За окном снова осень. Незнакомые люди спешат по своим делам. Ветер треплет тополя, пытаясь сорвать с них поблекший наряд. Неряшливые, бомжеватого вида люди бродят по двору в поисках своего «хлеба»...Наверное, где-то в другом городе таким же унизительным способом зарабатывает себе пропитание Артем. Радуется ли он еще случайно найденным книгам? Помнит ли «Евгения Онегина»?
...- Мама! Я все прочитал! - радостно сообщает сынишка, возвращая меня к реальности, - осталось только стихотворение выучить.
- Какое задали?
- «Зимнее утро» Пушкина. Оно такое огромное! - жалуется мое чадо.
- Иди учи, лентяй,- устало командую я. Про себя же добавляю: «А как же Артем выучил «Онегина»? Уму непостижимо. Ну да ладно, моему сыну я так высоко планку не устанавливаю. Надеюсь, что это только пока».
Послесловие
Дорогой коллега! Хочется верить, что вам удастся помочь родителям найти свой «неразменный рубль», и тогда они обязательно оставят свои следы на песке... совсем так, как в христианской притче. Прочитайте ее вместе...
Следы на песке
Как-то раз одному человеку приснился сон. Ему снилось, будто он идет песчаным берегом, а рядом с ним - Господь. На небе мелькали картины из его жизни, и после каждой из них он замечал на песке две цепочки следов: одну - от его ног, другую - от ног Господа.
Когда перед ним промелькнула последняя картина из его жизни, он оглянулся на следы на песке. И увидел, что часто вдоль его жизненного пути тянулась лишь одна цепочка следов. Заметил он также, что это были самые тяжелые и несчастные времена в его жизни.
Он сильно опечалился и стал спрашивать Господа:
- Не Ты ли говорил мне: если последую путем Твоим, Ты не оставишь меня. Но я заметил, что в самые трудные времена моей жизни лишь одна цепочка следов тянулась по песку. Почему же Ты покидал меня, когда я больше всего нуждался в Тебе?
Господь отвечал:
- Мое милое, милое дитя. Я люблю тебя и никогда тебя не покину. Когда были в твоей жизни горе и испытания, лишь одна цепочка следов тянулась по дороге. Потому что в те времена Я нес тебя на руках.
Рекомендуем посмотреть:
Создание воспитательной среды в начальных классах
Требования госстандарта к литературному чтению и русскому языку в начальной школе
Мониторинг сплоченности классного коллектива
Нет комментариев. Ваш будет первым!