Кеннет Грэм «Ветер в ивах»
Мистер Крот и остальные
Пришла весна. Она была разлита повсюду — в воздухе, на земле, даже каким-то чудом проникла в тёмный подземный домик Крота. Весна смущала его покой, томила и тянула куда- то. И что же тут удивительного, если наш Крот покинул свой подземный дом и выбрался наружу? Крот оказался на просторном лугу.
Солнце обливало жаром его шкурку. Слабый ветерок нежил его разгорячённую мордочку. А птичьи трели после подземной тишины громом обрушились на его бедные уши.
— Как славно! Приятно! — восклицал он. — Насколько приятней кататься в тёплой, нагретой солнышком траве, чем копаться в пыли!
В восторге Крот подпрыгнул на всех четырёх лапках и помчался напрямик через луг. А вокруг!.. Вокруг была такая благодать, что и вообразить себе трудно. Тут птицы строили свои гнёзда. Там цветы раскрывали свои бутоны. Тут и там лопались почки. Всё радовалось, росло, цвело, двигалось, шевелилось, расправлялось и распускалось.
И вдруг перед ним открылась Река! Никогда ещё в жизни он не видел ничего подобного. Будто сильный зверь с длинным лоснящимся волнистым телом извивался, кидался из стороны в сторону, стремился дальше, булькая от удовольствия, накатывался и мчался вперёд, отряхиваясь и разбрасывая сверкающие брызги. Всё жило, трепетало, искрилось, двигалось в блеске, сверкании, кружении, журчании. Блики и вспышки, отражения и отблески, всплески и водовороты.
Ошеломлённый Крот, как зачарованный, шёл за бегущей Рекой, словно ребёнок за волшебником. Он шёл, шёл и, утомившись, наконец присел на берегу, а Река текла без устали и лепетала, нашёптывала ему свои чудесные истории, которые она несла из самого сердца земли.
Наш мистер Крот так и сидел на травке и глазел на реку. И тут он заметил на другом её берегу, над самой кромкой воды, тёмную дырочку норы. Оттуда выглядывала серьёзная круглая мордочка и задорный мерцающий глазок. Маленькие изящные ушки и густая шелковистая шёрстка... Ба, да это же речной житель мистер Крысси собственной персоной!
— Моё почтение, — сказал Крысси.
— Привет, — откликнулся Крот.
— Не заглянешь ли ко мне? — приветливо крикнул мистер Крысси.
— Легко сказать «заглянешь»! — обиделся Крот, который и реку-то увидел впервые, не говоря о том, чтобы пересекать её вплавь.
Мистер Крысси, не говоря больше ни слова, наклонился, отвязал от колышка верёвку и потянул за неё. И вот уже на волнах колышется, покачивается ладная лодочка. Крот понятия не имел, для чего существуют лодки, но всё равно эта ему очень понравилась — голубая снаружи, белая изнутри и как раз на двоих.
А мистер Крысси грёб сноровисто и вскоре пристал к берегу. Здесь он протянул Кроту свою переднюю лапку и помог ему ступить в лодку.
— Сюда, — командовал он. — Теперь сюда. Живее, живее!
И Крот, к удивлению своему и восторгу, оказался в настоящей лодке, на самой её корме.
— Ну, выдался денёк! — воскликнул он, глядя, как мистер Крысси ловко управляется с вёслами. — Ты только подумай. Я. Впервые. В жизни. Сижу в настоящей лодке!
— Слушай! Если у тебя на сегодня дела никакого нет, не прогуляться ли нам вниз по Реке? На весь день, — предложил Крысси.
Крот захлопал в ладоши от радости, набрал полную грудь воздуха и завопил:
— Ну, денёк выдался! Двинули, мистер Крысси!
Тут за островком, на самой середине Реки, мелькнула юркая лодочка. Толстый коротышка в зелёной курточке нелепо шлёпал по воде вёслами, поднимая тучи брызг и опасно раскачивая лодку. Мистер Крысси приподнялся и окликнул его. Однако мистер Джабс, а это, конечно же, был он, отрицательно помотал головой и продолжал усиленно работать вёслами.
— А не навестить ли нам мистера Джабса? — осторожно спросил Крот. — Я столько о нём слышал, а ещё даже не знаком.
— Неплохая идея, — добродушно согласился мистер Крыс- си. — К нашему Жабби в гости ходить одно удовольствие. Явись к нему утром, днём или вечером, он всегда весел, приветлив, всегда рад тебя видеть.
Вскоре за поворотом Реки вырос перед ними старинный замок из красноватого кирпича, поблекшего от времени. От дома до самой воды спускались ровные зелёные газоны.
— Это и есть дом нашего Жабби — Джабс-холл, — сказал мистер Крысси.
Лодка вошла в бухту и медленно вплыла под навес большого причала.
Они сошли на берег и вдоль газонов, украшенных цветочными клумбами, двинулись на поиски мистера Джабса. Вскоре они наткнулись на Жабби, сидящего в плетёном кресле на свежем воздухе с огромной картой на коленях.
— Ура! — завопил он, завидев гостей. — Вот здорово! Чудесно! — восклицал он, пританцовывая около них. — Я как раз собирался послать за тобой, Крысси. Ты мне... да что я! — вы оба мне нужны! Следуй за мной, Крысси, и вы, мой друг. И увидите... КОЕ-ЧТО вы увидите!
Он повёл их к конюшне. Перед распахнутыми воротами стояла сияющая свежим лаком цыганская кибитка! Канареечно-жёлтая, в зелёных разводах и на красных колёсах.
— Ну, что скажете? — просиял мистер Джабс, просто лопаясь от гордости. — Эта скромная повозочка сулит нам новую, необыкновенную жизнь! Прямые дороги, луговины, рощицы, волны холмов! Фермы, деревеньки, сёла, города! Сегодня здесь — завтра уже там! Путешествия, приключения, впечатления, ахи, охи! И всё это, имейте в виду, в самой удобной и уютной повозке, какие когда-либо существовали!
А внутри и верно было всё продумано до мелочей: складные кроватки, приставные столики, печка, сундучки и книжные
полки, даже клетка с канарейкой. Думаете, всё? А сковородки, котелки, горшки, кружки, кувшины и кувшинчики, чайники и чайнички всех размеров?
— Здесь всё, что душе угодно! — хвастал мистер Джабс, открывая один из сундучков. — На любой вкус: печенье, варёные раки, сардинки. Здесь — лимонад, тут — табачок, там — ветчина, джем, домино, карты.
Недолго думая, они запрягли Серого коня в кибитку и тронулись в путь. Каждый выбрал себе место по вкусу. Один сидел на козлах, другой — топал рядом с кибиткой, третий забрался внутрь. И все они болтали без умолку, не слушая друг друга.
Ах, что это был за денёк! От разогретой пыльной дороги пахло густым и жарким ароматом лета. По обеим её сторонам тянулись фруктовые сады, просто набитые спелыми плодами и поющими птицами. Встречные путники говорили им «Добрый день!» и «Счастливого пути!» И долго смотрели вслед, восхищаясь канареечным цветом кибитки.
Поздним вечером, отмахав уже немало, усталые, довольные, они расположились на пустыре вдали от жилья. Коня выпрягли и пустили пастись на травке. Тут же, на травке, разложили свои припасы и хорошенько перекусили. Отдохнув, они наутро сели в кибитку и снова весь день катили по травяным дорожкам, въезжали на пологие холмы, весело трюхали вниз и к вечеру устроили новый привал.
На следующее утро мистер Джабс уже не был так оживлён, не превозносил прелестей путешествия и не изъявлял восторгов по поводу привольной жизни в дороге. Третий день они тряслись в своей кибитке то по узким просёлочным дорогам, то по наезженным грунтовым и к полудню выехали на широкую Главную дорогу. Наконец-то! И тут на них вихрем налетела беда. Неожиданная, стремительная. Эта беда, а может быть, даже бедствие, а точнее катастрофа враз оборвала их путешествие, ошеломила и перевернула. И кибитку, и всю последующую жизнь мистера Джабса.
Вот что случилось. Они беспечно катили по гладкой Главной дороге. Крот шагал пешком впереди, вровень с конём. Они потихоньку болтали о том о сём, и конь жаловался, что все трудности путешествия свалились на его шею. Мистер Джабс и мистер Крысси тоже, не переставая, болтали друг с другом. Вернее, болтал-то неугомонный Жабби, а сдержанный мистер Крысси лишь поддакивал:
— Ага... Угу...
Сам-то он при этом думал о своём и слушал вполуха. И тут его ухо уловило слабое, словно бы пчелиное, гуденье. Оглянувшись, они увидели вдали круглое облачко пыли, в середине которого летела на них чёрная гудящая точка.
— Би-и-ип! Би-и-ип! — жалобно гудела эта точка.
Ну и пусть себе гудит. Мистер Джабс раскрыл было рот, чтобы продолжить свою болтовню, как вдруг... Бешеный вихрь налетел на них, отшвырнул в кювет, оглушил грохотом и взорвался в ушах громовым:
— БИ-И-И-ИП!
Кувыркаясь и барахтаясь в кювете, они успели заметить пролетевший над ними сверкающий никелем, стеклом и поблёскивающий лаком кожи роскошный АВТОМОБИЛЬ! Мелькнул вцепившийся в руль перепуганный шофёр. На мгновение весь мир заклубился в этом ослепительном видении. И уже в следующее мгновение лишь короткое облачко пыли и удаляющееся жужжание пчелы напоминало об этом ужасном происшествии.
Старый Серый конь, который дремал на ходу и как раз в этот момент видел во сне чудесную тихую лужайку, совершенно ошалел от неожиданности. Он взбрыкнул, осадил назад и понёс, понёс прямо в кювет, увлекая за собой кибитку. Крот пытался ухватить его под уздцы, но куда там! Кибитка, их канареечно-жёлтая гордость, зависла над глубоким кюветом, накренилась...
— Блямс! Крак! — и остатки их дорожного экипажа рассыпались в кювете.
А мистер Джабс, широко разбросав ноги, окаменел на самой середине дороги. Он выкатил глаза, разинул рот и пялился вслед исчезнувшему автомобилю. Он пыхтел, глуповато улыбался и попискивал:
— Би-и-ип! Би-и-ип!
Кроту удалось успокоить коня, и он принялся осматривать кибитку, лежавшую на боку в кювете. Да, это было жалкое зрелище. Стёкла выбиты. Колёса раскатились. Оси безнадёжно погнулись. Крысси пришёл на помощь Кроту, и они вдвоём попытались поднять кибитку. Тщетно.
— Эй! Жабби! — позвали они. — Подсоби нам!
Ни звука в ответ. Мистер Джабс даже не пошевелился. Друзья подошли поближе к окаменевшему Жабби. На губах его так и застыла прежняя глуповатая улыбка. Он неотрывно глядел в ту сторону, где давно уже скрылся злодейский автомобиль.
— Би-и-ип! Би-и-ип! Потрясающе! — бормотал мистер Джабс. — Движение! Скорость! Вот как надо путешествовать! Сегодня здесь. Завтра — за тридевять земель! Перескакиваешь деревни! Би-и-ип! Перелетаешь города! Би-би-би-и-би! Я знаю, что делать!
До города они тащились пешком. Впереди Крот и Крысси. Мистер Джабс, дорогой их приятель Жабби, шаркал по дороге, глядя вперёд всё тем же блуждающим взором.
— О, Крысси! — выкрикивал он. — Ты даже не представляешь себе, как замечательно, что ты согласился отправиться со мной в это путешествие! Без тебя я бы никуда не поехал. И тогда... тогда я не увидел бы этого... эту жар-птицу, это сверкающее чудо! Не услышал бы этого великолепного, громового «би-и-ип!». Я благодарен вам, друзья мои!
В городе они отправились прямиком на вокзал за билетами. А Жабби оставили в зале ожидания, сунув носильщику монету, чтобы тот не спускал с их товарища глаз. Серого коня они поместили в конюшне при гостинице и позаботились о том, чтобы привезли и починили кибитку.
И вот неторопливо попыхивающий поезд доставил их на станцию неподалёку от Джабс-холла. Друзья проводили всё ещё грезящего мистера Джабса до самого его дома, вывели из-под навеса свою лодочку, опустили в воду вёсла и совсем скоро сидели уже и ужинали, к превеликой радости мистера Крысси, в его прелестном домике на Реке.
В ту ночь Крот хорошенько выспался и в отличном расположении духа отправился ловить рыбку. А мистер Крысси пошёл проведать друзей. Он вернулся только вечером с потрясающей новостью.
— Слыхал? — воскликнул он с порога. — Мистер Джабс, наш неугомонный Жабби, с утра пораньше махнул в город и там приобрёл громадный и роскошнейший автомобиль!
В гостях у Барсука
Давно уже Кроту хотелось познакомиться с мистером Барсуком. Этот бука почти нигде не показывался, но все говорили о нём с уважением. Не раз Крот просил мистера Крысси свести его с Барсуком, но тот всегда увиливал.
А дни летели своей чередой, наполненные развлечениями и удовольствиями. И лето всё убывало и убывало. Холода, непогода и раскисшие дороги заперли их дома. Взбухшие воды Реки неслись мимо окон с такой бешеной скоростью, что и речи быть не могло о купании или катании на лодочке.
И вот однажды, зимой, когда Крысси дремал, сидя в кресле поближе к жаркому очагу, Крот вдруг решился. Он сам, в одиночку, отправится в Тёмный Бор и познакомится с мистером Барсуком.
Был морозный, безветренный день. В стылом, стальном небе ни звёздочки. Крот незаметно выскользнул из тёплого дома в холод. Пустынная, заснеженная земля. Голые деревья. Крот, бодрый и радостный, шагал в сторону Тёмного Бора, который уже грозно нависал над ним, словно черная скала над притихшим морем.
Ничто поначалу не встревожило Крота в безмолвии бора. Тропинка вела, заманивала вглубь, туда, где сгущалась тьма, а деревья обступали его всё плотнее и плотнее. Тишина вдруг стала опасной. Тьма надвигалась неотвратимо, быстро, сгущаясь и впереди, и позади него, всасывая свет, как сухая земля воду.
Тут-то и стали являться всякие видения. Вот смутно вырисовалась чья-то маленькая, злая, треугольная мордочка. Она глядела на него из тёмной норы. Но стоило ему резко повернуться, как она исчезла. Он обмер от страха, но всё же заставил себя идти дальше. Но теперь уже из каждой тёмной норки, из каждого дупла, а их было бесконечное множество, высовывались, выглядывали, выныривали мордочки, рожицы, которые не спускали с него жадных глаз. Крот поспешно свернул с тропинки и невольно углубился в нехоженый лес.
И тут раздался свист! Он был не очень сильный, но очень страшный. Сначала он возник позади. И словно бы подтолкнул Крота в спину. Потом, такой же тихий и страшный, поплыл далеко впереди. И заставил Крота податься назад. И вдруг разом послышался со всех сторон. Будто какие-то невидимые существа передавали свист из уст в уста. Они, эти Невидимые, были проворны, быстры и готовы к нападению.
А Крот... Крот был один и совершенно беззащитен! И помощи ждать неоткуда. И ночь обступила его...
А тем временем мистер Крысси дремал, уютно устроившись у тёплого очага.
— Крот! — позвал он. — Кро-от! — ещё раз позвал он. — Кро- ооот! — позвал он в третий раз.
Никакого ответа. Озадаченный мистер Крысси вышел из дома и внимательно обследовал заснеженную дорожку у дома, надеясь найти следы мистера Крота. И, естественно, нашёл. След от новеньких, купленных специально к зиме галош чёткими пупырышками подошв отпечатался в снегу и вел прямёхонько к Тёмному Бору.
Крысси взял увесистую дубинку, стоявшую тут же в углу, и решительным шагом двинулся в сторону Тёмного Бора. Он смело прошёл лес вдоль из конца в конец. Потом свернул с тропинки и прочесал весь лес поперёк. И всё время он не переставал выкрикивать:
— Крот! Ау, Крот! Где ты? Это я — Крысси!
Уже целый час, а то и больше, он рыскал по лесу, когда наконец, к своей радости, услышал слабый писк. Навстречу ему из-под корня большого старого вяза донёсся знакомый голос:
— Крысси, милый, неужто это и вправду ты?
Крысси протиснулся в щель и обнаружил там затравленного и дрожащего Крота.
— Давай-ка лапу и — домой, — приказал Крысси. — Надо успеть до ночи. Не ночевать же здесь. Тут холодно и всякие другие неприятности.
И они двинулись в путь. Наугад, но решительно. Вдруг Крот споткнулся и шлёпнулся в снег.
— Ой, моя лапка! — завизжал он. — Я, наверное, напоролся на сучок или корень! Ого! Да это железный скребок для ног, — догадался Крот. — Их прибивают к порогу.
И он с таким рвением принялся разбрасывать снег, что снежный вихрь поднялся вокруг него. На этот раз из-под снега показался потёртый дверной коврик.
Минут десять они молча трудились. Вдруг кончик дубинки мистера Крысси уткнулся во что-то, что отозвалось гулкой пустотой. Под тем, что выглядело обыкновенным сугробом, обнаружилась небольшая крепкая дверца тёмно-зелёного цвета. Сбоку торчала железная петля дверного звонка, а под ней красовалась медная табличка. При свете луны друзья прочли нацарапанную мелкими буковками надпись: «МИСТЕР БАРСУК».
Крот уцепился за железную петлю звонка и повис на ней, раскачиваясь и дрыгая задними лапками в воздухе. И где-то в самой глубине сугроба едва слышно отозвался колокольчик. Наконец они заслышали медленные шаги там, внутри, за дверью. Послышался скрип отодвигаемого засова, и дверь чуть приоткрылась, ровно настолько, чтобы в неё просунулась длинная мордочка с мелко моргающими заспанными глазками. Барсук!
— Входите скорее! — гудел он. — Да вы просто погибаете от холода! Подумать только, затерялись в снегах! К тому же в Тёмном Бору да в такую пору, ночью! Да входите же!
Барсук, в накинутом на плечи полосатом домашнем халате и в стоптанных шлёпанцах, с оплывшей свечкой, пошлёпал впереди них, высоко держа свечу. Вскоре они оказались в большой кухне с ярко пылающим очагом. Прямо у очага стояли два кресла с высокими спинками. Посреди кухни высился простой длинный стол. Вдоль стола тянулись деревянные скамьи. Полки буфета были уставлены рядами поблёскивающих тарелок, а над головой, с балок потолка свешивались окорока, пучки сушёных трав, сетки с луком, корзины яиц. Этих запасов вполне хватило бы для пира целой дружины богатырей.
Любезный мистер Барсук усадил гостей поближе к огню и посоветовал скинуть промокшие курточки и сапоги, а взамен принёс халаты и шлёпанцы и пригласил их к столу, уставленному едой. Друзья были здорово голодны, а всё было таким вкусным! Уплетая за обе щёки, они забыли про всё на свете.
Когда с ужином, наконец, было покончено, и каждый из них чувствовал, что живот его набит до отказу и лопнет, проглоти они ещё хоть кусочек, Барсук сказал:
— Теперь отправляйтесь спать. Пошли, я покажу вам вашу комнату. Проснётесь, когда проснётесь. Завтрак в любое время.
Он привёл друзей в длинную комнату. Наполовину это была спальня, а наполовину кладовая. Зимние запасы мистера Барсука лежали здесь горами. Россыпи яблок, репы, картошки, корзины, полные орехов, кувшины с мёдом. Зато притулившиеся на свободном месте две маленькие кроватки, сверкавшие белизной, так и манили к себе. Усталые гости нырнули под одеяла, проспали допоздна и к завтраку явились с большим опозданием. В кухне уже пылал очаг, а за столом сидели два маленьких Ежика. Они с аппетитом уплетали овсяную кашу из деревянных мисок.
— Небось, тоже заблудились в снегах? — спросил Крот.
— Да, сэр, — затараторил старший из Ёжиков. — Я и малышка Билли, мы, плутали, плутали по дороге в школу и, само собой, заплутали, а Билли испугался и в рёв. А тут как раз и дом мистера Барсука, мы и осмелились постучать. Вот!
— А где мистер Барсук? — спросил Крот, ставя на огонь кофе.
— Хозяин ушли к себе, — с готовностью откликнулся Ёжик, — они велели сказать, что ужасно заняты сегодня утром и ни в коем случае не велели тревожить.
Вдруг звякнул колокольчик над входной дверью. Мистер Крысси, который весь измазался маслом, делая себе бутерброд, послал малышку Билли глянуть, кто пришёл.
Кто-то в прихожей громко и долго обтопывал снег, и вот появился в дверях малышка Билли вместе с мистером Выдрой, который тут же с радостными возгласами кинулся обнимать мистера Крысси.
Добродушный Крот отрезал от окорока добрый ломоть и велел Ёжикам его поджарить, а сам вернулся к своему завтраку. Выдра и Крысси завели речи о речных новостях, и беседа их текла так же медленно и плавно, как сама Река.
Тут в кухню вошёл мистер Барсук. Он зевал, и глаза у него почти слипались, но поздоровался со всеми, как всегда, спокойно и доброжелательно.
— Ну, ребятки, марш домой, к маме, — мягко сказал мистер Барсук, и Ёжики ушли, почтительно приподнимая шапки над жёсткими своими вихрами.
Крот завёл речь о том, как уютно и по-домашнему он чувствует себя здесь.
— Что хорошо под землёй, — рассуждал он, — так это уверенность, что тебе ничего не грозит. Никто на тебя не кинется неожиданно. Там, наверху, что-то происходит, а тебе хоть бы что и думать-то не думаешь об этом. Но стоит только пожелать и — хоп! — ты наверху. Выглянул — и видишь всё-всё и всех- всех.
Мистер Барсук просто просиял в ответ на его слова.
— Вот и я об этом всегда толкую, — сказал он. — Нигде, кроме как под землёй, ты не найдёшь такого спокойствия, тишины и безопасности.
Сразу же после завтрака, когда мистер Выдра и Крысси уселись в уголок подле очага, полного жарких углей, и жарко заспорили о достоинствах угрей, мистер Барсук зажёг свечу и поманил Крота за собой. Пройдя через прихожую, они попали в один из главных тоннелей. Колеблющееся пламя свечи выхватывало из темноты по обеим сторонам тоннеля комнатки, комнаты, залы. Узкий коридор резко поворотил в другой, и здесь снова — комнаты и комнатки, залы и зальцы. Крот был ошеломлён этими ответвлениями, разветвлениями, длиной исчезающих во тьме переходов, мощными сводами кладовых, до отказа набитых припасами.
Вернувшись, они увидели, что мистер Крысси беспокойно шмыгает туда-сюда по кухне. В спёртом воздухе подземного жилища Барсука этот речной житель просто задыхался, и ему уже начинало казаться, что и Река утечёт, если он за ней не присмотрит.
— Собирайся, мистер Крот, — воскликнул Крысси. — Мы должны выйти, пока не стемнело. У меня нет желания провести ночь в Тёмном Бору.
— Ты прав, дружище, — откликнулся мистер Выдра. — Я иду с вами. Мне тут каждая тропинка знакома, даже вслепую я с верного пути не сверну. А коли кому-нибудь понадобится свернуть шею, то, будьте уверены, я её сверну, — и он сверкнул мелкими острыми зубками.
— Можешь не волноваться, мистер Выдра, — спокойно сказал Барсук, — мои тоннели тянутся далеко-далеко, до самой опушки.
И Барсук, взяв свечу, тут же повёл их по сырому и душному тоннелю. Они шли и шли, то протискиваясь сквозь узкие каменные щели, то оказываясь под высокими кирпичными сводами, и казалось, конца этому не будет. Как вдруг впереди забрезжил слабый свет. Он пробивался сквозь кусты, скрывавшие выход из тоннеля. Торопливо попрощавшись, мистер Барсук вытолкнул их наружу, снова старательно засыпал щель снегом и тут же поспешил обратно.
Они обнаружили, что стоят на опушке Тёмного Бора. Перед ними расстилались безмолвные поля, окаймлённые чёрными на фоне снега кустами. А за ними, в лучах алого зимнего солнца, уплывающего за горизонт, посверкивала Река, их закадычный друг.
Оглядываясь назад, они видели плотную громаду Тёмного Бора. Он вздымался густой, грозный, зловещий, неподвижный, тяжёлый среди воздушных белых снегов. И они ещё поспешнее устремились домой, к огню очага, отблески которого так уютно и призывно играют на всех окружающих привычных домашних вещах. Они спешили навстречу Реке, чей журчащий голос за окном так успокаивает. Они знали свою Реку, любили её и доверялись ей, ласковой, грозной, спокойной и бурной — любой.
Самый лучший дом на свете
Мистер Крысси и Крот шагали домой по тёмной деревенской улице. Настроение у них было отличное. Они возвращались от мистера Выдры, с которым провели чудесный день, охотясь и обследуя незнакомые холмы и ручейки, с которых начиналась их родная Река. Тени короткого зимнего дня росли и надвигались на них.
Быстрые декабрьские сумерки жадно поедали маленькую деревушку. Крот и Крысси, неслышно ступая маленькими лапками, поспешали по тонкому, словно мелкая пудра, снежку. В темноте по обеим сторонам улицы горели оранжевые квадраты окон. Свет пылающих каминов и керосиновых ламп, рассечённый чёрными оконными переплётами, лежал на снегу. Многие из зарешёченных низких окошек не были занавешены, и с улицы можно было видеть людей, собравшихся за столом. Одни занимались рукоделием. Другие болтали, смеялись, размахивали руками. Двигаясь от одной сценки к другой и наблюдая, как гладят кошку или укладывают в постель притомившегося ребёнка, двое путников, заброшенных далеко от собственного дома, печально вздыхали.
Тут порыв ледяного ветра пробрал их насквозь, обжигающие горсти снега набились за воротник. Это их быстренько вернуло к действительности, и они почувствовали, как их ноги до последнего коготка заледенели, а до норки Крысси ещё идти и идти.
Внезапно ряд домов оборвался, деревня осталась позади. Они брели вперёд упрямо и молча, погружённые в свои мысли. Мысли мистера Крота просто бежали, устремляясь к ужину, в то время как он сам плёлся в темноте позади своего друга. Мистер Крысси, наоборот, напрягшись и устремив свой взгляд на бегущую под ногами дорогу, шагал решительно и размашисто.
Крота вдруг, словно электрическим током, пронзил неясный запах. Он возник во мраке ниоткуда непонятно как, но сразу же охватил всё его затрепетавшее существо, наполнил его радостным звоном и потянул, потянул с невероятной силой.
Дом! Вот что говорил ему этот настойчивый зов! Да, да, он где-то совсем близко, его родной дом, который он так легко и беспечно оставил и куда он так и не вернулся после знакомства с Рекой!
— Крысси! — возбуждённо воскликнул он. — Крысси, постой! Вернись! Скорее!
— Вперёд, вперёд, дружище, не отставай! — не останавливаясь, выкрикнул мистер Крысси.
— Ну, пожалуйста, Крысси, прошу тебя, — взмолился Крот. — Как ты не понимаешь? Это же мой дом, мой милый родной дом! Вот же его запах, вот! Он здесь, рядом, совсем рядом! И я должен пойти к нему, должен, должен! Пойдём, Крысси, пожалуйста!
— Уже поздно, и вот-вот снова повалит снег, — ответил Крысси, — а нам ещё надо поискать дорогу.
Наконец, когда они прошли уже немало, достигли опушки небольшой рощи и шагали по дороге, окаймлённой пеньками, мистер Крысси притормозил и участливо проговорил:
— Э, Крот, дружище, вижу я, ты устал смертельно, слова вымолвить не можешь, еле ноги волочишь, будто они у тебя свинцом налиты. Ладно уж, присядем, отдохнём минуту-другую.
Крот безучастно опустился на пенёк и пытался совладать с собой, потому что вот-вот всё его отчаяние вырвется наружу и слёзы хлынут потоком. Он уже не мог их сдержать.
— Я по-понимаю, мой убо-убогий, тёмный, тесный до- ми-ик, доми-и-ишко, — всхлипывал несчастный Крот, — не то, что твоя уютная кварти-и-ира, и уж не чета Джабс-холлу, не сравнить его и с громадным домом ми-истера Барсука. Но это же мой ро-родной до-о-ом, и я лю-любил его, а сам ушёл и забыл его вовсе...
Мистер Крысси уставился в одну точку, он не говорил ни слова, лишь ласково поглаживал Крота по плечу. Спустя некоторое время он мягко произнёс:
— Мы его отыщем, этот самый твой дом, дружок. Придётся нам попотеть, пока наткнёмся на него. Тут-то нам и понадобится твой чудесный нос.
Крот, всё ещё всхлипывая, покорно плёлся за своим напористым другом. Когда наконец мистеру Крысси померещилось, что они добрались до того места, где Крот тогда взывал к нему, он сказал:
— Всё! Теперь молчок — и за дело! Дай волю своему носу и доверься ему.
В молчании, держась друг за друга, они прошли немного.
Внезапно, не подав и знака, Крот куда-то нырнул. Но Крысси не зевал и тут же скользнул за ним в узкий лаз, куда привёл их чуткий кротовый нос. Лаз был тесный и душный, наполненный запахом сырой земли. Крот зажёг спичку, и в её свете Крысси увидел, что они стоят на открытой площадке, опрятной, чисто выметенной и посыпанной мелким песочком, а прямо перед ними — небольшая дверка. На ней, повыше звонка, прибита табличка, а на табличке красивыми острыми буковками выведено: «ВЛАДЕНИЯ КРОТА».
Крот взял висевший на стене фонарь и засветил его. Оглядевшись, Крысси обнаружил, что они находятся во дворике перед домом. Сбоку от двери стояла садовая скамейка. По стенам были развешаны проволочные корзинки с растущим в них папоротником. В середине дворика круглился выложенный по берегу ракушками прудик.
Мордочка Крота расплылась в улыбке, он весь светился, глядя на эти, такие дорогие ему, вещи. Он нетерпеливо потянул Крысси внутрь, зажёг свет в прихожей и быстрым взглядом обежал свой милый дом. Он увидел пыль, толстым слоем лежащую на всём, увидел, каким угрюмым и пустынным выглядит его заброшенное жилище, каким тесным и бедным кажется оно, как убого и затрёпано всё здесь, — и снова пригорюнился.
— О, Крысси! — причитал бедняга. — Зачем, зачем только я притащил тебя сюда, в этот жалкий холодный домишко! Ты уже давно мог бы сидеть у себя дома, на Реке, и греть ноги у пылающего очага!
Крысси и ухом не повёл на эти стенания и угрызения совести, терзавшие бедного Крота. Он деловито шнырял туда- сюда по дому, распахивал двери, заглядывал в комнаты, зажигал керосиновые лампы и свечи, расставляя их там и сям.
— Просто превосходный дом! Маленький уютный домик! восхищался он. — Такой удобный! Всё есть, и всё на своих местах! Мы здесь отлично отдохнём этой ночью! Первым делом разведём добрый огонь в очаге. Я сейчас сбегаю за углём и дровами, а ты, Крот, бери тряпку и немного приберись здесь. Ну, дружище, поворачивайся!
Ободрённый его словами, Крот воспрянул и принялся энергично приводить дом в порядок, смахивать пыль, наводить повсюду лоск. А Крысси тем временем, вернувшись с охапкой дров, вскоре развёл в очаге весело зашумевший яркий огонь.
Поищем что-нибудь съедобное, — не успокаивался Крысси.
И они принялись за поиски, обшаривая каждый шкафчик, перекапывая каждый ящик. Добыча оказалась не такой уж плохой: банка сардин, пачка печенья, правда, наполовину опустошённая, копчёные колбаски в серебряной обёртке.
- Просто праздничный ужин! — воскликнул Крысси, вываливая всё добытое на стол. — Я знаю немало зверей, которые многое отдали бы за такой ужин!
Он нырнул в дверь погреба и вскоре вынырнул обратно, извозившийся в пыли, но держащий в каждой лапе да ещё под мышками по бутылке кленового сока.
— Да ты просто самый богатый Крот на свете, друг мой! — возопил он. — Вижу, ни в чём ты себе не отказываешь. Твой дом поистине лучшее местечко из всех, где я бывал.
В конце концов они сели к столу. Но не успел Крысси вонзить консервный нож в коробочку сардин, как снаружи, со двора послышались какие-то звуки, похожие на топоток крохотных ножек. Потом зазвучали приглушённые тоненькие голоса.
— Что там такое? — замер Крысси.
— Кажется, это полевые мышки, — сказал Крот со срытой гордостью. — Они всегда на Рождество ходят по домам и поют свои песенки. В наших краях без них дело не обходится. Мой дом они никогда не обходят стороной.
— Поглядим, поглядим, что это за такие мышки! — воскликнул Крысси, вскакивая и устремляясь к двери.
Очаровательную картинку увидели они в раме распахнутой двери. Во дворе, в слабых лучах газовых рожков полукругом выстроились восемь или десять полевых мышек. Шейки их были обмотаны красными шерстяными шарфиками, передние лапки глубоко засунуты в карманы, а задние пританцовывали на холодном снегу. Весело поблёскивая бусинками- глазками, они переглядывались, перемигивались, хихикали, сопели и вытирали носы рукавами пальтишек. Как только дверь растворилась, самый старший из них, тот, что держал фонарь, воскликнул:
— И-и-и, раз, два, три!
И тотчас их пронзительные тоненькие голоса пробуравили воздух, выводя старинную рождественскую песнь:
— Зимою мёрзнет каждый зверь.
Хозяин, отворите дверь.
Не бойтесь стужи и ветров,
Пустите нас под тёплый кров.
Утром радость к вам придёт!
Звенит позёмка по земле.
Мы стынем здесь, а вы — в тепле.
Мы в этот поздний зимний час
Пришли сюда поздравить вас.
Утром радость к вам придёт!
Голоса смолкли. Певцы, заробевшие, но улыбающиеся, быстро переглянулись, и наступила тишина.
— Здорово поёте, ребятки! — похвалил Крысси. — А теперь все в дом! Погреетесь у огня, отведаете чего-нибудь горяченького!
— Да-да, добро пожаловать, полевые мышки, — подхватил Крот. — Это же надо, будто вернулись прежние, добрые времена! Придвигайте скамейку поближе к очагу.
Мышата расселись рядком на скамейке, словно петушки на жёрдочке, болтая в воздухе короткими лапками, млея у жаркого очага и чуть ли не поджариваясь от близкого пламени.
— Пожалуйте к столу! — торжественно произнес Крысси.
Крот с умилением глядел, как прояснились мордочки, как
Заморив червячка, они завели беседу о добрых старых временах, а мышата наперебой выкладывали самые последние новости и отвечали, как умели, на сотни вопросов, которыми Крот их буквально забрасывал. Крысси почти всё время помалкивал и только приглядывал за тем, чтобы каждый гость получил кусок по вкусу и побольше и чтобы Крот ни о чём не беспокоился и не тревожился.
Наконец звяканье ложек о тарелки прекратилось, и мышата с карманами, битком набитыми гостинцами для их младших братцев и сестричек, стали прощаться, не забывая поблагодарить и пожелать хорошего Рождества. Когда дверь затворилась за последним из них, Крот и Крысси подбросили в огонь поленьев, пододвинули стулья поближе к очагу, приготовили себе по последней кружке горячего питья и принялись толковать обо всём, что приключилось с ними за этот такой длинный день.
Крот обводил взглядом свою комнатку, мягко освещённую отблесками пылающего очага. Блики от играющего пламени то бежали, то замирали на таких знакомых и дорогих ему вещах, давно уже ставших частью его самого и теперь улыбавшихся ему, радовавшихся его возвращению, простивших все обиды. На него нашло такое умиротворение, которого как раз и добивался терпеливый Крысси долго и настойчиво.
Он ясно видел, конечно, какой он крохотный, обыкновенный, его домик, как он тесен и убог, но ясно видел и другое — как много значит для пего старый родной дом, как важно знать, что есть надёжное местечко, где ты всегда можешь бросить якорь. Он вовсе и не собирался отказываться от той новой жизни с её необъятными просторами, не желал теперь прятаться от солнца и воздуха и от всего того, что они дарили ему, ворвавшись вместе с ним даже сюда, в его дом. Открытый мир там, наверху, был притягателен, он звал его, и Крот знал, что должен вернуться на его просторы. Но как же хорошо знать, что у него есть куда возвратиться, есть его домик, его собственный родной дом, есть эти вещи, которые всегда рады видеть его и которые радушно приветят своего хозяина.
Рекомендуем посмотреть:
Эдвард Лир «Четыре чудных человечка»
Нет комментариев. Ваш будет первым!