Эдвард Лир «Четыре чудных человечка»
Глава 1
Парус с жёлтыми желточками
В Былые Времена (были и такие времена) жили-были четверо чрезвычайно чудных человечка, и у каждого, представьте себе, было своё имя — Фиолетовая Виолет, Длинный Слинг, Непуганый Гай и Гривастый Лайон. Как-то они надумали (надо думать, вместе) повидать белый свет, а задумав путешествие, недолго думая, купили лодку, досточно большую, чтобы, с одной стороны, она могла проплыть вокруг земли по морю в одну сторону, а, с другой стороны, вернуться совершенно с другой стороны земли, но непременно тоже по морю. Лодку они разукрасили синими точками, а парус украсили жёлтыми желточками. Стоило им только сесть в лодку, как тут же сам собой объявился Кот-Воркот на роль рулевого, загребного, бодрящего и вперёдсмотрящего. А следом появился почтенный Клякса-Вакса, который готов был готовить обеды и, если останется время, разогревать чай, для чего пришлось прихватить вместительный Чайник-Величайник.
Глава 2
Солёная маслосбивалка
Первые пять дней плавание протекало до подозрительного поразительно плавно — они черпали рыбу черпаками прямо из моря, и почтенному Кляксе-Ваксе оставалось лишь намазывать рыбьи плавники плавленым сыром, чем все они и довольствовались, но были вполне довольны и получали полное удовольствие и от плавников, и от плавания.
Днём, однако, у них работы было по горло: стоя по горлышко в воде, Фиолетовая Виолет наполняла Маслосбивалку солёной водой, а Длинный Слинг, Гривастый Лайон и Непуганый Гай, а чаще всего все вместе, беспрерывно, но тем не менее тщательно взбивали воду, надеясь получить в конце концов солёное масло, что получается редко, если вообще получается, несмотря на то что вода всё-таки солёная. К вечеру, насбивавшись изо всех сил и выбившись из сил, все забирались в Чайник-Величайник, где и спали чрезвычайно крепко, напившись крепкого чаю, пока Кот-Воркот и почтенный Клякса-Вакса, свободный от приготовления обеда, управлялись с лодкой, вернее, управляли ею.
Глава 3
Водяной остров
Через несколько дней, день в день и ни днём позже, увидели они вдали какую-то землю, а когда подплыли ближе, то обнаружили, что это остров, полностью состоящий из воды и со всех сторон окружённый сушей. Остров воды или, вернее, водяной остров. Мало того, этот водяной остров, а точнее, островная вода омывалась с обеих сторон знаменитыми тёплыми течениями Гольф-с-трим и Чулок-с-ним, и от того эта островная водянистость, а если быть совершенно точным, водянистый остров, омываемый сушей, был необыкновенно прекрасен, и росло на нём дерево одно-единственное, но зато в целых пять футов, что вполовину больше метра.
Они тут же высадились на остров, или, что одно и то же, на воду острова, и, к величайшему своему удивлению, обнаружили, что, кроме телячьих котлеток, отлично вывалянных в песке, и россыпей шоколадного горошка, до блеска отполированного прибоем, на острове ничегошеньки нет. Тогда они все до одного одним духом забрались на ближайшее высокое дерево, которое тут было единственным, в надежде, если повезёт, обнаружить
И они поплыли к берегу острова, а точнее, к суше, окружающей островную воду, но и тут никого не увидели, если не считать пятидесяти пяти прекрасных попугаев с голубыми голубиными хвостами, примостившихся на жёрдочке мосточка и спящих крепким сном. Я очень сожалею, но не могу умолчать и вынужден упомянуть о постыдном поступке Кота-Воркота и почтенного Кляксы-Ваксы: они подкрались к смирно спящим мирным сном попугаям и украдкой надёргали, а попросту украли, из всех пятидесяти пяти голубых голубиных попугайных хвостов пятьдесят пять голубых перьев, за что им здорово попало, как только они попались на глаза Фиолетовой Виолет.
А самой Фиолетовой Виолет ничего не оставалось, как оставить себе все пятьдесят пять украденный украдкой перьев и украсить ими локоны, что, скажу, не приукрашивая, её очень украсило.
Глава 4
Рыбьи тельняшки
Продолжая своё продолжительное путешествие, путешественники оказались в самой узкой части моря, где от рыбы было так тесно, что лодка застряла и не могла двигаться ни туда, ни тем более сюда. Для кого-то, может быть, лодка, застрявшая посреди моря, уморительное зрелище, но наши путешественники так уморились, что им было не до смеха, пришлось им пробыть в этой части узкой части моря до тех пор,
Глава 5
Апельсиновая кадка
Тем временем, не теряя времени, путешественники прибыли на остров, уставленный кадками с апельсиновыми деревьями. Ветки их были понизу унизаны, а поверху увешаны увесистыми плодами. Четверо чрезвычайно чудных человечков все, как один, высадились на берег, прихватив с собой и Чайник- Величайник, чтобы набить его доверху апельсинами. Но пока они занимались набиванием Чайника-Величайника, поднялся такой ужасный ураган, что все голубые хвостовые перья, выдернутые ветром, улетели из локонов Фиолетовой Виолет. Однако уцелевшие перья и сравниться не могут с летящими апельсинами, которые миллионами стали бухаться и бахаться на них редко, но так метко, что пришлось поскорее уносить ноги, иначе им бы не сносить головы, а тут ещё Чайник- Величайник так ужасно грохотал, что наводил необычайный ужас.
До цели, то есть до лодки, они добрались уцелевшими, но изрядно помятыми и побитыми, а правая пятка левой ножки почтенного Кляксы-Ваксы оказалась настолько сбитой, что он вынужден был с головой забраться в босоножку и ходить так не менее недели. Сбитая пятка почтенного Кляксы-Ваксы сбила их с толку и повергла в такое глубокое уныние, что, возможно, они и не выбрались бы из него до сих пор. Но Гривастый Лайон со своей достойной стойкостью и совершенно незапятнанной репутацией пять минут простоял на одной пятке, помахивая при этом обеими пятернями, и опять так распотешил всю компанию, что решено было по возвращении преподнести ему пяток шоколадных опят в пятнашках взбитых белков.
Глава 6
Картофельный пирог
Протекло несколько дней спокойного плавания прежде, чем они достигли острова, где увидели бессчётные толпы и бесчисленные орды Белых Мышей с торчащими лепестками розовых ушей, окружавших Картофельный Пирог и упоённо уплетавших его. А поскольку все четверо чрезвычайно чудных человечков не брали всю дорогу в рот и маковой росинки (не станете же вы называть Бычка-в-Томате и апельсины, а тем паче песчаные котлетки и галечные шоколадные горошины маковыми росинками!), они тут же принялись обсуждать, насколько уместно по местному обычаю попросить Белых Мышей поделиться Картофельным Пирогом и при этом не получить отказа вместо пирога. Решили послать к Белым Мышам деликатного и церемонного Непуганого Гая, который, не церемонясь, поскорее оправился выполнять это деликатное, а скорее, деликатесное поручение. После длинной церемонии, напоминающей королевский церемониал, ему дали половинку Ореховой скорлупки, почти наполовину наполненную Картофельным Пирогом (вторая половина больше чем на половину была заполнена водой). Однако слишком церемонный Непуганый Гай не поскупился на слова благодарности.
— Поскорлупились, нечего сказать! — сказал он, хотя хотел сказать «поскупились».
Не успел он как следует доблагодарить, как все Белые Мыши набычились (или намышились?) и бесцеремонно-угрожающе чихнули (попробуйте представить себе что-нибудь более противно-скрипучее, чем чих миллионов рассерженных мышей). Напуганный этим противно-бесцеремонным чихом Непуганый Гай пустился наутёк, не забыв, правда, церемонно запустить свою шляпу в самую серёдку Картофельного Пирога, попортив его немного, что надолго подпортило Мышам аппетит.
Глава 7
Бутылочные бабочки
Мало-помалу, нимало не спеша, четверо чрезвычайно чудных человечков приплыли к острову, где не было никаких построек, но зато построились стройными рядами громадные раскупоренные бутылки ослепительно-голубого, приятного для глаза стекла. В каждой такой голубой бутылке обитала голубая Бабочка-Бутылочница, так что все они жили в одиночном уединении, или попросту в уединённом одиночестве, что в одном случае одно, а в другом — совершенно другое.
И Фиолетовая Виолет, и Длинный Слинг, и Непуганый Гай, и тем более Гривастый Лайон были так поражены этим поразительным поселением, что тут же попросили у голубых Бабочек-Бутылочниц позволения (которое тут же и получили) вытащить лодку на берег и расположиться поблизости, чтобы выпить чаю. Поскольку у них не нашлось чайных листьев, они бросили в кипяток несколько случайных камешков, а почтенный Клякса-Вакса сыграл над Чайником-Величайником чрезвычайно миленькую мелодию, отчего чай самого лучшего качества был готов необычайно быстро.
Почаёвничав, четверо чрезвычайно чудных человечков сели поболтать с голубыми Бабочками-Бутылочницами, которые оказались интересными собеседницами, если не считать странного (скорее всего, иностранного) гудящего акцента, который, возможно, объяснялся тем, что каждая из них держала во рту небольшую гребёнку.
— Не были бы вы так любезны объяснить нам, почему вы обитаете в бутылках? — спросила Фиолетовая Виолет. - А если уж речь зашла о бутылках, то почему они у вас не зелёные, или фиолетовые, или, на худой конец, жёлтые?
Тут вмешалась в разговор самая старая Бабочка-Бутылочница:
— Эти бутылки стояли здесь с таких незапамятных времён, что мы и запамятовали, когда это было. Но наши прапрапрапрабабочки уже селились в них. С наступлением холодов мы переворачиваем наши бутылки вверх дном, а иногда вниз горлышком, отчего совершенно не мёрзнем. Сами понимаете, что для переворачивания никакой другой цвет, кроме голубого, не годится.
— Само собой! Тут и спорить не о чем, — поспешил согласиться Длинный Слинг. — Но чем же вы в таком случае питаетесь?
— Питаемся мы от случая к случаю. Тем, что достанем по случаю. Чаще всего вкусными Уксусными Устрицами, — ответила голубая Бабочка-Бутылочница, — а когда они кончаются, в дело идёт уксусно-сладкое желе из Клубничных Клубочков.
— Не еда, а просто объедение! — воскликнул Непуганый Гай.
А Гривастый Лайон не преминул добавить:
— Ого!
А голубые Бабочки-Бутылочницы поддержали его бесконечным:
— Угу-гу-у-у-у!
Тут старшая бабочка — Бабушка-Бутылочница — объявила, что наступил ежедневный час Вечерней Погудки, и по её сигналу все голубые Бабочки-Бутылочницы загудели хором, не выпуская изо рта гребёнок. Упоительные, удивительные, усладительные гуды умножались и усыпляюще улетучивались, уплывая из-под удлинённых усиков, и удивительно умиротворяюще умолкали в ультрамариновых устьях бутылок:
- У-У-У-У!
Голубые горлышки их гудели густыми гаснущими в глубине гаммами, а гуды гранились и грохотали уже в глубинах горбатых гор, гроздьями густевших над горизонтом:
- Гу-у-у-у!
Долго длилось дивное дрожание, дробясь и долетая до донышек домов-бутылок.
- Гу-у-у! Ду-у-у-у! — гудели голубые Бабочки-Бутылочницы.
И ещё через много долгих дней и годов вспоминали четверо чрезвычайно чудных человечков этот уже давний, но дивный день как самый счастливый в своей жизни.
А полночь тем временем миновала, и почтенный Клякса-Вакса приготовил лодку к отплытию. Чайник-Величайник и Маслосбивалка были на своих местах. Кот-Воркот взял весло, встал у руля и стал бодро смотреть вперёд. А четверо чрезвычайно чудных человечков послали четыре нежных «прощай» каждой из голубых Бабочек-Бутылочниц, которые бултыхнулись в свои бутылки, чтобы оттуда проводить путешественников в дальнейшее дальнее плавание.
В знак своей любви и восхищения Фиолетовая Виолет воткнула в бутылку самой миленькой маленькой Бабочки- Бутылочницы самое предпоследнее голубое попугайное пё- рышко.
Длинный Слинг, Непуганый Гай и Гривастый Лайон, в свою очередь, каждый по очереди одарили Бабочек-Бутылочниц тремя картонными коробочками, в которых хранились величайшие сокровища — Галстук-бабочка, Сушёная фига и Английская соль. Так они навсегда расставались с этими беззаботными бутылочными берегами.
Глава 8
Пенная пряжа
Переполненные переживаниями путешественники доверху переполнили Чайник-Величайник и крепко заснули. А вслед за ними вдоль берега, перебивая прибой, тянулись всхлипывания и придушенные надушенными платочками неутихающие рыдания неутешных Бабочек-Бутылочниц.
После этого наполненного до краев событиями дня ничего крайне интересного долго не происходило, если не считать, что, проплывая мимо косой песчаной косы, путешественники заметили семьсот семенящих и шестьсот шуршащих Крупных Крабов, которые у самой кромки воды кромчали и старательно распутывали огромную груду нежно-розовой Пены, смачивая её для умягчения Мятной Водой и соком белой «Изабеллы».
— Могли бы мы чем-нибудь помочь вам, о Крупные Крабы? — крикнули четверо чрезвычайно чудных человечков.
— Были бы бесконечно благодарны, — ответили Крупные Крабы. — Мы собираемся вязать шерстяные панцирные сетки для наших панцирей из этой пенисто-розовой пряжи, но понятия не имеем, как это делается, потому и дело у нас не клеится, а уж это никак не вяжется с нашей репутацией.
Фиолетовая Виолет, отлично владевшая секретом вязания, подвязывания и привязывания, спросила:
— А клешни у вас отвинчиваются или они приросшие?
— Конечно, отвиничиваются, — заверили её Крупные Крабы и мгновенно навалили у лодки целую гору отвинченных расклиненных клешней, с помощью которых Фиолетовая Виолет без труда распутала нежно-розовую Пену, а затем связала самые прелестные панчирные сетки для панцирей, какие когда-либо связывались.
И тут же Крупные Крабы, расхватав и привинтив на место свои расклиненные, будто расклешённые, клешни, ушли по
вязкому песку в новых вязаных панцирях, раскачиваясь на своих боковых коленчатых ногах и выводя скрипучими серебряными голосками тонкую вязь морских мелодий.
Глава 9
Цветная капуста и надёжные огурцы
А четверо чрезвычайно чудных человечков поплыли дальше и плыли, по крайней мере, ровно столько, сколько им понадобилось, чтобы достичь окраин бескрайней равнины. Там они поначалу ничего примечательного не приметили, но по мере того как они продвигались всё дальше и дальше, в туманном далеке начало проявляться и проясняться одинокое существо существенных размеров, напоминающее важную персону в персональном белом парике.
— В сущности, оно не очень напоминает существо, но, по существу, чего только не существует на свете! — заметила Фиолетовая Виолет.
Они не могли догадаться, что же это такое, и гадали так и эдак, решая эту загадку. Но тут почтенный Клякса-Вакса, который уже немало покрутился в светских кругах и кругосветных путешествиях, высказал догадку:
— Это же Цветная Капуста Кочаном!
Так на самом деле и оказалось, а то, что им показалось припудренным париком, было не чем иным, как завитушками на макушке Цветной Капусты Кочаном, которая передвигалась, вернее, колебалась вполне сносно на своей единственной кочерыжке, что вполовину избавляло её от двойных расходов на парные чулки и ботинки.
И пока они во все глаза глазели на неё со смешанным чувством приятного голода и приязни, Цветная Капуста Кочаном, опёршись на два совсем зелёных, но Вполне Надёжных Огурца и отбрасывая черносливовые тени, двинулась вслед за уходящим Апельсиновым Солнцем, а над ней, как опахала, колыхались лиловые листья Морской Капусты Пучком. А впереди маячила вместительным кораблём Фарфоровая Салатница, из которой высокой мачтой торчала деревянная ручка Салатной Ложки.
Четверо чрезвычайно чудных человечков просто задохнулись от такого необыкновенного зрелища и вернулись в лодку с небольшой одышкой и большим аппетитом.
Глава 10
Розовый мальчишка
Вскоре после этого путешественники проплывали под нависающей над самой лодкой скалой со сколотыми краями. На склоне скалы сидел отвратительный мальчишка в розовых шортах и с оловянной тарелкой на голове. Он, недолго думая, швырнул в них толстой тыквой, которая перевернула лодку.
Впрочем, корабле... простите, лодкокрушение не очень огорчило корабельную команду, то есть членов экипажа, которые отлично держались за воду, вернее, на воде, так что они решили продержаться около перевёрнутой лодки до лунного восхода, когда вода станет несколько прохладней и можно будет по лунной дорожке продолжать путешествие, прохлаждаясь.
Однако почтенный Клякса-Вакса не удержался и швырнул тыкву обратно, да с такой силой, что она раздробила на мелкие осколки скалу, на которой сидел мальчишка в отвратительных розовых шортах. Нелишне добавить, что тыква была, в добавок ко всему, начинена тминными семечками немедленного действия, и отвратительная скала, на которой весело сидел розовый мальчишка, стала нагреваться и накаляться, а сам отвратительный мальчишка так запылал от стыда, что его розовые шорты побагровели, а оловянная тарелка на голове заалела или, что точнее, заоловела.
Глава 11
Тарелочка с тутотамовым джемом
После этого происшествия ничто уже не могло ни тронуть, ни затронуть, ни тем более растрогать путешественников. И когда они через два-три дня попали на другой остров, их не поразили даже глубокие каналы и канавы, доверху наполненные и вдобавок поверху намазанные Тутотамовым Джемом.
Кроме этого, эта местность просто кишела Желторотыми Мартышками. Они подмешивали Джем в прозрачный до бесцветности, а вернее, бесцветный до прозрачности Сухой Суп и подавали его себе в чашках из тончайшего Тарелочного фарфора, которые, кстати, весьма кстати росли здесь на каждом шагу, то есть на каждом суку.
Тутотамовые канавы совершенно не охранялись, разве что одна Желторотая Мартышка похрапывала неподалёку. И всё-таки четверо чрезвычайно чудных человечков, почтенный Клякса-Вакса и Кот-Воркот, устрашённые подозрительно спокойным храпом Желторотой Мартышки и не забывшие ещё ужасающе-скрипучий чих Белых Мышей, сорвали всего- навсего одну Тарелочную чашечку и не доверху наполнили её Тутотамовым Джемом, который тут же там и съели.
С тем и отплыли благополучно восвояси.
Глава 12
Отварная тварь
Каков же был их ужас, когда они заметили, что отплыли, а вернее, вплыли в пасть коварной Отварной Твари, которая, к счастью, не встречается в этих достаточно длинных долготах и не менее широких широтах. В мгновение ока, и глазом не моргнув, та жестокая Отварная Тварь, по счастью, не существующая, раскусила их великолепную лодку на пятьдесят пять сотен тысяч миллионов биллионов кусков, и тут же стало совершенно очевидно, что ни Фиолетовая Виолет, ни Непуганый Гай, ни Длинный Слинг, ни Гривастый Лайон, ни тем более Маслосбивалка и Чайник-Величайник, не говоря уже о почтенном Кляксе-Ваксе и Коте-Воркоте, не смогут продолжать своё морское путешествие морем.
Это обстоятельство заставило четверых чрезвычайно чудных человечков решиться на решительные меры: безмерно горюя о своей непомерной утрате, они продолжили морское путешествие сушей.
Глава 13
Пожилой носорог
Наудачу им тут же подвернулся каким-то боком проходивший мимо ещё вполне моложавый, но уже достаточно пожилой Носорог, которого они не замедлили оседлать. Впрочем, оседлали его только четверо чрезвычайно чудных человечков, севших на спину, где, должны сознаться, седла-то и не было.
Почтенный Клякса-Вакса облюбовал носорожий рог и ухватился за носорожьи уши, а Кот-Воркот, напротив, то есть в противоположность ему, повис на кончике хвоста, висевшего напротив, то есть с противоположной стороны Носорога.
Так они и двигались, хотя двигался, по правде сказать, один Носорог, остальные же сидели, торчали и висели совершенно неподвижно, при этом, однако, всё же продвигаясь вперёд. На весь остаток пути у них оставалось на всех всего-навсего четыре маленькие шоколадные горошины и фунтик Картофельного Пирога. Правда, им удавалось изредка, но зато довольно часто ловить Коз и Стрекоз, которые то и дело усаживались на рог Носорога, чтобы полакомиться рогаликами — плодами росшего здесь Рогодендрона. Обед они готовили себе на противоположной стороне Носорога, где вполне безопасно можно было развести костёр, дым от которого не застилал Носорогу глаза и не мешал видеть дорогу.
Глава 14
Вместо эпилога про носорога
Через несколько неполных недель они вполне благополучно прибыли домой, как и предполагали, с другой стороны. Здесь они немедленно попали в радостные объятия восхищённых родных и снисходительных знакомых. И здесь же у них в конце концов окончательно созрел обстоятельный план Кругосветного Путешествия в Обратную Сторону, которое они решили осуществить любой ценой при любых обстоятельствах.
Что же касается Носорога, то из признательности к нему они признали его право вечно стоять перед самым порогом дома, тем более что он до удивления с одной стороны похож на пугало, а с противоположной — на Скребок-Для-Ног.
Рекомендуем посмотреть:
Сказки по нравственному воспитанию старших дошкольников
Нет комментариев. Ваш будет первым!